Франция третий месяц подряд ходит в кино на дико смешной фильм про то, как разогнанные Брежневым оркестранты Большого театра поехали в наши дни покорять Париж. В России про это кино никто и не слышал.
Началось с того, что знакомая французская пара, узнав, что зимние каникулы мы с женой проводим во Франции, сказала:
— Обязательно сходите на фильм Le Concert, "Концерт"! Это про Россию и Францию! Вы будете плакать и смеяться!
Дело было в Петербурге на третий день снегопада, превратившего Северную Пальмиру в блокадный Ленинград. Разговор шел возле Эрмитажа на улице Миллионной, куда французская пара вышла выгулять собачку карманной породы. Когда собачку спустили на землю, она исчезла в снегах. Тявканье раздавалось из недр. Французы разгребали сугробы, сами почти провалившись в них, и параллельно рассказывали сюжет.
Значит, так. Выгнанный гэбухой по еврейской теме (не дали даже доиграть Концерт для скрипки с оркестром Чайковского!) бывший дирижер Большого театра подрабатывает в том же театре уборщиком. Когда он в ночи подметает дирекцию, приходит факс с предложением дать концерт в Париже. И он решает официальный оркестр подменить своими прежними музыкантами, которые давно подались кто в евреи, кто в цыгане, кто в билетеры, кто в шоферы. В менеджеры-организаторы от безысходности берут старого гэбэшника. С массой приключений 55 оркестрантов выбираются в Париж, где вместо репетиций занимаются примерно тем же, чем в Москве (кто пьет, кто торгует; привет "Окну в Париж" Мамина!), но в итоге играют Концерт Чайковского, опус 35, так, как не играл никогда и никто. Потому что можно лишить работы, но нельзя запретить звучать Чайковскому в душе...
И понеслось.
Потому каждый знакомый француз — сперва в России, а потом и во Франции — считал своим долгом говорить про Le Concert. Афиши, несмотря на премьеру в начале ноября, в январе еще висели на улицах. Фильм крутили на всех лыжных курортах, включая Куршевель.
И вот мы пошли. Правда, в Париже.
Это был крохотный кинотеатрик в Латинском квартале — из тех, где нет даже фойе, а оттого билеты продают за четверть часа до сеанса. Врать не стану, народу пришло мало, но люди были — студентки и рядом с нами какой-то весьма богатый месье с волевым лицом Ширака.
Забегая вперед, сразу скажу, что все, о чем нас предупреждали, на экране ровно так и выглядело. Лента, снятая румынского происхождения французом Михаэляну, — не фестивальный шедевр, но добротная, в смысле действительно очень смешная комедия положений, каковые непременно случаются, когда смешиваются четыре культуры: французская, русская, новорусская и советская. Там есть восхитительный момент, например, когда виолончелистом в оркестр берут еле тренькающего на инструменте музыканта-любителя, являющегося, однако, менеджером "Газпрома", в обмен на спонсирование. С собою газпромовец притаскивает в Париж Первый канал телевидения, угрожает перекрыть газ в случае запрета трансляции и командует операторами примерно так: "Первая камера показывает крупно меня, вторая крупно мои руки, третья общим планом мой оркестр..."
Но главное — оказалось, что в фильме снимались почти исключительно русские актеры (из знакомых нашим синефилам французских — красавица Мелани Лоран). А из наших — и Гуськов, и Назаров, и Баринов. Фильм вообще наполовину идет на русском без дубляжа, с субтитрами.
Словом, когда мы выбрались на улицу (а в зале никто не шелохнулся, пока минут пять шли финальные титры, и всхлипывал богатый месье, не говоря про студенток), к нам пришла невероятная досада, что этого фильма у нас в прокате нет.
— У нас фильм ни за что не покажут, потому что там много про гэбуху,— мрачно сказала жена.
— Да ладно тебе, в боевиках со Шварцем куча гэбэшников-идиотов, и ничего, лопают. Тут, думаю, дело в "Газпроме". Он ведь у нас теперь священная корова, которую резать нельзя, а доить можно только своим.
— Ну, или не покажут, потому что там про Первый канал. Еще одна корова! Помнишь, как там грузовик Первого сминает походя "ситроен"?
— А третья корова — это Большой театр. Про который тоже плохо нельзя...
И так мы в разговорах шли и становились грустнее и грустнее. Потому что если кино не привозят в Россию по начальской воле — это еще не очень страшно, как не очень страшна глупость одного человека на фоне здравого смысла других. А ну как прокатчики решили, что фильм провалится, потому что наша публика не сможет пить этот компот из французских стереотипов по отношению к России?
То есть мы ведь, обратите внимание, давно оставили миру право на единственный стереотип в отношении нас: условно говоря, на водку-матрешку-балалайку-медведей. Потому что эту глупость ничего не стоит разбить в пух и прах.
А вот принять как данность, что сегодня в отношении России сложился совершенно другой стереотип: "Газпром"-дурные огромные деньги-зажим свобод-взятки-бандиты-музыка-силовики — куда более сложно.
Или, что еще хуже: а вдруг как своими длинными носами наши прокатчики учуяли, что у нас никто не пойдет на фильм, где добрых полчаса занимает исполнение музыки Чайковского, потому что мало кто в современной России способен отличить виртуоза от ремесленника и все слушают попсу? А наше все — это "Русское радио" да "Шансон"?
И вот мы брели Парижу и печально рассуждали о том, что если все дело в кознях цензуры, то у нас еще есть шанс.
А если дело в Чайковском, то, увы, шанса нет.
P.S.
Вернувшись, я позвонил знакомым кинокритикам, чтобы выяснить, в чем все же дело. Выяснилось: фильм "Концерт" был показан на фестивале французского кино в Питере в сентябре. Что на фестиваль этот съезжаются как раз представители прокатных компаний. И что они решили фильм для проката не брать — очевидных звезд там нет, а у режиссера румынская фамилия, что для русской публики есть заведомый минус. И что представители прокатных компаний, вероятно, правы: фильм бы никаких сборов в прокате не сделал, ибо сборы делают фильмы со звездами и спецэффектами. Но... И тут мои знакомые завесили замечательную паузу — одна небольшая прокатная компания фильм все же закупила. Выйдет он на DVD где-то в апреле.
Значит, есть надежда.