29 января в Москве впервые поставят оперу Россини "Итальянка в Алжире". Шедевр бельканто исполнят западные певцы совместно с хором Большого театра под управлением легендарного дирижера Альберто Дзедды.
Россини нынче в чести: даже в не самой благополучной по меркам мирового оперного процесса Москве, где в театральном репертуаре имя композитора с десяток лет отсутствовало вовсе, уже есть один "Севильский цирюльник" и скоро будет второй, а в Петербурге за редкие для наших палестин россиниевские оперы отважно (и с успехом, что самое поразительное) берется детско-юношеский театр "Зазеркалье". Это при том, что отсутствие у рядовых отечественных певцов необходимой для бельканто культуры — такая же абсолютная пока что норма, как дважды два — четыре. Что уж говорить о странах, где с соответствующей культурой вокала к творчеству Россини регулярно обращаются оперные дома Старого и Нового Света, причем нужно отметить, что при этом не только перебираются хрестоматийные названия из числа комических опер (вроде того же "Цирюльника"). Иногда вспоминаются, казалось бы, совсем экзотические для современного слушателя вещи серьезного Россини, такие как "Танкред", "Моисей" или "Дева озера".
Строго говоря, какой-то явной переоценки ценностей не происходит: успешность, даровитость и обаяние Россини как оперного композитора и прежде мало кто ставил под сомнение, но кое-какие новые по сравнению с ситуацией ХХ века нюансы все же имеются. Во-первых, возникла международная генерация блестящих певцов, которые именно на музыке бельканто вообще и Россини в частности сделали себе имя и продолжают соответствующее реноме поддерживать. Достаточно вспомнить плеяду прекрасных колоратурных меццо-сопрано (а ведь этот голос еще несколько десятилетий назад считался сенсационной редкостью) или тенора Хуана Диего Флореса. Во-вторых, модная страсть к аутентичным исполнениям отчасти распространилась и на оперы романтизма. Скажем, "Сомнамбула" Беллини на исторических инструментах уже не диковина. В-третьих, сегодняшнего оперного слушателя вообще любят угощать открытиями и новыми интерпретациями, а у Россини есть что открывать и есть на что смотреть по-новому. Общеизвестный образ композитора — балагур, весельчак, лентяй, лакомка, преуспевающий бизнесмен от музыки, строчивший свои оперы за считаные дни (трех, а то и двух недель бывало ему вполне достаточно для создания очередного шедевра),— все-таки немного упрощен: с ним надо как-то увязать и трагизм многих его опер, и тот обескураживающий факт, что эта живая машина по производству партитур за последние 40 лет жизни (то есть с 1829 года) не выпустила ни одной оперы.
Хотя главным аргументом в пользу Россини по-прежнему остается сама его музыка, которую неоднократно обзывали (если пользоваться сказанными по другому поводу словами россиниевского современника Пушкина) "прости Господи, глуповатой", но которая все равно при живом соприкосновении с ней уложит на лопатки и иного скептика. Пленительная красивость мелодики, вокальная акробатика, от которой захватывает дух, искусные ансамбли с их фирменным россиниевским крещендо от шепота до грохота: истасканное сравнение всей этой музыкальной атмосферы с бокалом хорошего шампанского, как бы то ни было, вряд ли потеряет когда-нибудь актуальность.
В предстоящем концертном исполнении хорошее качество сулит многое, начиная от участия маэстро Альберто Дзедды, одного из самых авторитетных специалистов по россиниевской музыке. К чести уже весьма немолодого дирижера надо заметить, что в Москву он приехал за неделю до концерта, дабы вдоволь позаниматься с оркестром без аврала, что в подобных проектах случается нечасто. Многие надежды стоит возложить и еще на одну знаменитость — бас-баритона Лоренцо Регаццо, известного ценителям оперной музыки как бельканто, так и более ранних эпох хотя бы по многочисленным записям: он выступит с партией алжирского бея Мустафы, забросившего свой гарем в мечтах об итальянке. Партию его старшей жены Эльвиры споет молодое сопрано испанского происхождения Давиния Родригес, а партию пожилого фата Таддео, одного из доставшихся алжирцам итальянских пленников, приедет петь итальянский баритон Роберто де Кандиа. Интригу проекту придает то, что с европейскими коллегами придется в концерте соперничать певцам из России, которые исполнят не только второстепенные роли. Партию Изабеллы, главной героини, пресловутой итальянки, которую нелегкая занесла в Алжир, будет петь отечественное меццо Маргарита Мамсирова. Как певица, получившая солидную известность благодаря партии Ольги в "Онегине" Большого театра, справится с одной из труднейших россиниевских партий, прогнозировать трудно, но, учитывая общий уровень проекта, от этого только интереснее.