Шведский столп

Шведская примадонна Анне-Софи фон Оттер продолжает бравировать широтой диапазона своих вокальных интересов. За годы своей славы она перепела немало самой разнообразной музыки буквально от Баха до Оффенбаха — вернее, почти буквально, ибо если Оффенбахом она действительно занималась, то Баху куда чаще предпочитала Генделя. Только за последние десять лет среди композиторов, которым были посвящены ее записи, побывали и Малер, и старинные анонимы, и Шенберг, и Бах, а среди всего этого певица возьми да и запиши диск кавер-версий на песни группы ABBA. А что, эти песни — шведское национальное достояние, ну и она тоже достояние, почему бы им не встретиться в одном рекорд-проекте. В том альбоме было немало забавного — например, песня "Money, money", переделанная в подобие салонного танго, но рядом с ним, конечно, довольно необычно смотрится этот ее диск, который посвящен французской барочной опере.

На самом деле задумана и отточена эта программа, видимо, не столько самой фон Оттер, сколько известным дирижером Уильямом Кристи, руководителем оркестра Les Arts Florissants. В этой ситуации есть известная ирония: она шведка, он американец, давным-давно, правда, осевший во Франции и старую французскую музыку играющий так вдумчиво, как мало какие музыканты галльского происхождения. Между тем в XVIII веке французская опера в остальной Европе довольно долго считалась чем-то таким, чья прелесть только самим французам и может быть внятна. Музыку как таковую слушали с интересом, но от типично французского подхода к вокальной мелодике кривились: слуху, воспитанному на гладких мелодиях итальянской оперы, казалось, что с французских подмостков доносятся бессвязные крики и немузыкальная декламация.

У теперешнего слушателя, конечно, не настолько узкий кругозор, но все равно любопытно, что именно на эту французскую стилистику голос и манера Анне-Софи фон Оттер ложатся как-то особенно удачно. Многое, что казалось неортодоксальным в ее трактовках, скажем, Генделя и Моцарта — резковатый и не слишком красивый тембр, надменная, даже слегка агрессивная манера, недостаток ровности в кантилене и какая-то порывистость — в этой музыке растушевывается и превращается в приметы особого стиля, элегантного, интеллектуального и в то же время очень личного, с массой персонального темперамента. Благо главные треки этого альбома — номера масштабно очерченных композиторами героинь, Медеи из одноименной оперы Шарпантье и Федры из "Ипполита и Ариции" Рамо. Обе героини "схвачены" в самые сильные (и музыкально, и драматически) моменты действия: из "Медеи" на диск попали, например, величественные и зловещие сцены колдовства с хором и плясками духов преисподней; из "Ипполита и Ариции" — монолог Федры о ее любви к пасынку и финал. Впрочем, этими мрачными эпизодами впечатление от альбома не исчерпывается, он составлен довольно сбалансированным образом; сцены из "Медеи" сопровождаются инструментальными номерами оттуда же и другими пьесами Шарпантье, включая мило-легкомысленные песни в танцевальных размерах, а к фрагментам "Ипполита и Ариции" прибавляются эффектные балетные номера из "Празднеств Гебы" того же Рамо. Уильям Кристи, чьи инструменталисты звучат здесь с образцовой свежестью и энергичностью, вспомнил еще и третьего композитора, менее известного,— это Мишель Ламбер, которого удачно представляют на диске изысканно-меланхоличная ария "Ombre de mon amant", несколько бержеретт и благостно завершающая диск чакона "Vos mepris chaque jour".

"John Sheppard: Media Vita"

Stile Antico (harmonia mundi)

Джон Шеппард — один из тех композиторов, по творчеству которых можно изучать религиозные перипетии эпохи Тюдоров: при Эдуарде VI он писал англоязычную музыку для нового протестантского обряда, а при реставрировавшей английский католицизм Марии Кровавой — изысканную полифонию для королевской капеллы на латинские тексты согласно "Салисберийскому обряду", древнему богослужебному чину Британских Островов. Не то чтобы молодой ансамбль Stile Antico теперь открыл Шеппарда — его избранные произведения давно исполняли Tallis Scholars Питера Филлипса, а рождественскую мессу "Cantate" блестяще записал Пол Маккриш. И все же эта запись и по-особому интересна, и по-особому состоятельна музыкально. Звучание небольшого хора привлекает мягкостью, объемностью и филигранной выделкой, а в программе ранние английские произведения с их относительно простым, но обаятельным языком выгодно сопоставлены с красочными поздними вещами — такими, как полный странных болезненных диссонансов огромный мотет "Media Vita in Morte Sumus".

Zelenka: "Il Diamante" (2 CD)

Ensemble Inegal, A. Viktora (Nibiru)

Ян Дисмас Зеленка — композитор из тех, кого только начинают в последние десятилетия ценить по достоинству. Когда во второй половине прошлого столетия его сочинения стали проникать к слушателю, сложилось ощущение, что более ранняя музыковедческая наука проглядела крупнейшего композитора первой половины XVIII века — "богемского Баха", как стали комплиментарно величать Зеленку, хотя в этом комплименте двойная шероховатость: почти всю жизнь он проработал в Саксонии, при дрезденском дворе, да и музыка его чаще всего на баховскую разительно не похожа. Самое главное сходство с Бахом в том, что Зеленка в силу отведенного ему статуса писал почти исключительно духовную музыку, хотя по музыке этой можно заметить, что оперный композитор мог бы из него получиться перворазрядный.

И вот, собственно, первая запись единственной вещи Зеленки, которую можно с натяжкой назвать оперой: на самом деле это серенада (точнее, серената), квазиоперный музыкальный дивертисмент на случай. Случай был до анекдотического мелкий — польский граф женился на немецкой аристократке; в силу ряда причин это событие решили отметить при дворе саксонского курфюрста и непонятно почему заказали к празднику музыку церковному композитору Зеленке. Так и появилось это произведение под названием "Диамант": в довольно-таки смехотворном либретто Земля, Юнона, Амур, Гименей и Венера собираются подарить драгоценный камень новобрачным. От этих мишурных обстоятельств просто невероятно далека по своему вневременному качеству сама музыка Зеленки; арий здесь всего восемь, но зато каждая сама по себе драгоценность — почти генделевская образность и эмоциональность в них сочетаются с изяществом и пластичностью "неаполитанской школы". Приятно, что ради современной премьеры в данном случае не приходится делать скидку исполнителям. Запись, в которой наряду с итальянским сопрано Робертой Мамели (Юнона) и немецким контратенором Каем Весселем (Гименей) принимают участие три чешские певицы, сделана основательно и при отличных исполнительских стандартах — как и предыдущая работа команды под управлением дирижера Адама Виктора, оратория "Медный змий" того же Зеленки.