250-летнему юбилею со дня рождения швейцарского педагога Иоганна Генриха Песталоцци (1746-1827) посвящена выставка в цюрихском Страухофе "Песталоцци — картины, мечты, исследования".
Выставка представляет как исторические факты, так и различные стороны персонального мифа, анекдоты и легенды: без апокрифов нет ни одного стоящего святого. Один из них таков: в 1814 году Песталоцци спешил на встречу с русским императором Александром I. Возле городских ворот Базеля он увидел нищего, просящего подаяние. К несчастью, Песталоцци забыл захватить с собой деньги, поэтому он снял с ноги туфлю с массивной серебряной застежкой и отдал нуждающемуся, что позволило ему прийти на встречу еще быстрее, чем он ожидал.
К фактам относится серебряная пряжка, на радость потомков сохранившаяся в одном из швейцарских замков, две пряди волос воспитателя, отрезанные поклонниками, фотография черепа, вынутого из земли дотошными исследователями, и орден святого Владимира, которым Александр I наградил старика. Песталоцци любили изображать художники. Как правило, они его рисовали в преклонном возрасте, с всклокоченной прической, в узковатом пальтишке и в окружении послушных воспитанников (как говорят факты, ученики не всегда отличались лучшими наклонностями и привычками).
Иоганн Генрих Песталоцци родился в Цюрихе в семье врача-хирурга, рано лишился отца и всецело был предоставлен заботам матери. В школе считался неспособным учеником и служил предметом насмешек со стороны товарищей. В университете сначала занялся богословием, потом решил сделать карьеру юриста, а позднее пошел учиться на агронома. На формирование его мировоззрения сильно повлияло чтение трудов Руссо. Покинув университет, Песталоцци приобрел небольшое имение Нейгоф, где решил ввести прогрессивные методы хозяйствования и обучить крестьян новым способам земледелия. Благие начинания, впрочем, только усугубили материальные трудности. Но Песталоцци не отчаялся и обратил свой взор на крестьянских детей, на их воспитание. Набрав около 50 чад, он самоотверженно посвятил себя им. Летом — полевые работы, зимой — обучение ремеслу. Неблагодарные родители имели обычай отзывать детей домой, как только те получат новую красивую одежду, или отбирать у них трудом заработанные деньги. Песталоцци был вынужден закрыть школу, что позволило ему написать книги "Досуг отшельника" (1780) и "Лингард и Гертруда, книги для народа" (1781). Правительство заметило литератора и пожаловало ему здание полуразрушенного войной монастыря урсулинок в Станце. Песталоцци собрал около ста детей, восстановил здание, после чего пришли наполеоновские войска и отобрали монастырь под госпиталь. Но наш герой не отчаялся и тут. Он перебрался в Бургдорф, а затем в Ивердон.
Песталоцци ("отец современной педагогики", по Ушинскому) считал в соответствии с Руссо, что воспитание должно быть природосообразным и призвано развивать присущие человеческой природе духовные и физические силы. Он разработал методику первоначального обучения детей счету, измерению и речи, а дальнейшая программа обучения предусматривала родной язык, чистописание, рисование, арифметику, физические упражнения и игры. Впрочем, на первом месте в его методике стоит воспитание и лишь затем — обучение. Простое накопление знаний Песталоцци считал вредным — знание должно вести к действию. "Мир полон дураков, несомненно благодаря той глупости, с которой оторвали детей в их детские годы от работы и привели их к книгам, и, несомненно, несчастие старости многих людей подготовлены знаниями их", — так он писал.
Песталоцци смотрел на свою деятельность, как на средство улучшить жизнь человечества: он считал, что первоначальное воспитание (нравственное, физическое и умственное) должно быть общим для всех, только бедные нуждаются в более тщательном воспитании, чем богатые.
Песталоцци был убежден, что в каждом человеке заложено стремление к развитию путем упражнений. Реализуя свое убеждение на практике, он, например, заставлял своих подопечных смотреть на обои. "Эти обои были стары и разорваны, — вспоминал один из учеников, — и перед ними мы должны были один за другим часа по два-три стоять и рассказывать о том, что мы наблюдали в нарисованных там фигурах и дырах в отношении формы, числа, положения и цвета их. Замеченное и наблюденное должно было быть изложено во все более длинных предложениях".
АЛЕКСАНДР Ъ-ШУМОВ