Кризис не заставил руководство новосибирской области отступить от реализации стратегических задач, главными из которых новосибирский губернатор Виктор Толоконский считает привлечение инвестиций и формирование инновационной среды. Об этом он рассказал корреспонденту GUIDE «Сибирский федеральный округ — итоги года» Валерию Лавскому.
GUIDE: Структура экономики Новосибирской области заметно отличается от структуры соседних сибирских регионов. Какое влияние, на ваш взгляд, это оказало на то, как область переживает кризис?ВИКТОР ТОЛОКОНСКИЙ: Кризис оказался настолько системным, что не думаю, будто есть такая отрасль, сфера жизнедеятельности и регион, которые не почувствовали бы изменения всех факторов, определяющих состояние экономики. Какие-то регионы больше страдают от моноспециализации, а наш регион больше потерял от падения инвестиционной активности. Все последние годы Новосибирская область принципиально отличалась высоким темпом роста инвестиций: строились производственные объекты, много жилья, коммерческой недвижимости. Поэтому падение инвестиционной активности, отсутствие у инвесторов возможности воспользоваться заемными средствами сказывается болезненнее, чем в регионах, где инвестиционный процесс был вялотекущим.
Но, как в любом сложном процессе, в нынешнем кризисе есть и позитив. Убежден, что изменившиеся условия подтвердили достаточную степень прочности нашей экономики. У нас нет таких предприятий, которые бы полностью и надолго останавливались, не найдя сбыта своей продукции. Или бы, как предприятия автомобилестроения, требовали для своего спасения срочной государственной помощи. Кризис подтвердил неправильность некоторых экономических тенденций предыдущего периода. Мы ведь понимали, что есть в экономике спекулятивный элемент — не было реального спроса на некоторые виды продукции и ресурсов, недвижимость, неадекватно шел инвестиционный процесс. Кризис здесь все расставил по местам. То, что мы имеем в экономике в кризисный год, — это не норма, но и то, что мы имели в предкризисные годы, нормой считать неправильно. Сейчас мы должны выйти на нормальный курс развития, должны сформироваться нормальные условия соотношения спроса и предложения. Как никогда раньше должна проявиться важность критерия эффективности. Когда денег много и спрос большой, он отходит на второй план.
Для нашего региона стратегия всегда была важнее тактики, и все последние годы приоритетом для нас является следование долговременным стратегическим направлениям развития. В кризис у нас не возникло настолько острых социальных проблем, чтобы пришлось отставить все остальное и заниматься только ими. Поэтому сегодня у нас есть хороший шанс сконцентрировать внимание на стратегии: развитии наукоемкой экономики, инфраструктуры, образования, науки и культуры, повышении качества человеческого капитала.
G: Насколько возросло соперничество регионов за внимание инвесторов?В. Т.: Инвестиций в России сейчас будет меньше, и конкуренция регионов, конечно, возрастет. Но мы ситуацию с этим оценивали так и пять лет назад. Я помню, как многие надо мной если не смеялись, то, во всяком случае, мне не верили: зачем, мол, вкладывать деньги в промышленно-логистический парк, если эту землю можно просто продать как «пустыню» и ее купят? А мы вкладывали деньги, строили там электро- и газоснабжение, подъездные пути. Потому что я понимал, что в 2009-2010 годах никто на неподготовленные участки не придет.
Сегодня одних участков тоже мало, и я в первый рабочий день нового года буду в своем обращении говорить об особых налоговых режимах на территории области. Сейчас у нас отдельные инвесторы могут получить налоговые льготы, а я хочу дать всему инвестиционному сообществу сигнал, что в таких территориях налоговый режим всегда будет особенным. Это очень трудно сделать в правовом плане, потому что налоговая сфера у нас в основном централизована, но мы найдем решение, касающееся налогов, которые устанавливает область. Так что у нас есть понимание того, как эту конкуренцию выиграть.
G: В 2009-м пришлось в очередной раз менять планы строительства технопарка в Академгородке. Появилось ощущение, что реализация проекта слишком затянулась. Возможно ли придать созданию технопарка новый импульс?В. Т.: Любое принципиально новое дело легко не дается никогда. На самом деле опыта формирования технопарка в России не было. Не так просто формировать видение на 15-20 лет вперед, не имея ничего в настоящем. Процесс формирования долговременных программ принципиально ускорится уже в следующем году, когда заработают первые объекты технопарка.
Все-таки стратегия технопаркового развития и генеральный план строительства технопарка — это разные вещи. Что строить и где — мы решили. Спорили, теряли время, потому что тут было разное видение, но все-таки этот процесс достаточно быстро пройден. Я уверен, что наш регион станет первым в России, который покажет работу технопарка со всей его инфраструктурой. Технопарк — это не офисное помещение и даже не оборудованная лаборатория. Это прежде всего среда, которая стимулирует к хорошему образованию, творческому инновационному поиску. Среда, которая позволяет превратить инновационную идею в рыночный продукт, то есть дает доступ к первичным ресурсам (помещения, кредиты). Наконец, это среда, которая позволяет получить инновационную услугу. Очень много новых технологических идей сталкиваются с проблемой реализации. Нельзя бесконечно вести диалог на чертежах и бумагах, на компьютере. Надо в натуре посмотреть. Поэтому мы уже в первом объекте технопарка размещаем 15 технологических центров по самым современным видам технологий. Эти 15 технологий выбирали сами эксперты.
Кроме того, нам надо было быть убедительными для самих инноваторов. Очевидно, что в наших условиях совершенно неэффективно развивать технопарковую структуру только за счет государственных средств. Она не будет давать должного эффекта, пока сам бизнес не будет проявлять заинтересованность. То, что у нас два объекта проектируются и будут строиться за счет средств самих инновационных компаний, это тоже особенность развития нашего технопарка. А то, что мы продолжаем дискуссии о том, какого формата должны быть научно-экспертные советы, по каким правилам надо отбирать в технопарк, какие сферы специализации должны там присутствовать, — это процесс естественный. Я его совершенно не собираюсь форсировать и не тороплюсь формулировать какие-то границы и рамки технопарка.
Моя позиция основывается на том, что Новосибирск уже обладал мощными технопарковыми центрами. Академгородок, Нижняя Ельцовка, Кольцово, Краснообск — это уже во многом прообразы технопарка. Если к этому добавить, что у нас есть несколько промышленных площадок, где всегда совмещались проектирование, конструирование и высокотехнологичное производство, то получается, что у нас весь регион несет какую-то технопарковую идею.
Мы объективно потеряли немного времени в связи с появлением указа президента и федерального закона, запрещающего аренду и субаренду федеральных земель. Так уж совпало, что в Москве ситуация с этой землей была обострена. В конце концов мы получили права на те земельные участки, которые сейчас осваиваются, есть задел по этим участкам лет на пять. В 2010-м начнем строить жилые микрорайоны для нужд технопарка. Так что следующий год будет годом качественного перелома в развитии технопарка. Он уже будет виден не в дискуссиях, а в работе.
G: То есть сейчас нет принципиальной разницы в позициях у вас и у руководства СО РАН, каким должен быть технопарк?В. Т.: В стратегии мы совпадаем. Возникают порой дискуссии по тактическим вопросам. И нам, и академическому сообществу очень важно, чтобы технопарковые объекты не разрушали, а дополнял то, что уже есть. Нельзя допустить, например, чтобы сотрудники институтов сразу стали бы уходить в бизнес-структуры. Бывает расхождение в видении того, в какой части Академгородка что надо построить. Я здесь занимаю простую позицию — надо максимально идти навстречу ученым. Поэтому, когда они попросили нас изменить утвержденный генплан и не строить объекты в зоне Новосибирского госуниверситета, мы согласились и строим теперь в промышленной зоне. Убежден, что для технопарка это не потеря. Вот для развития самого Академгородка это в перспективе может стать проблемой. Уверен, что территория от НГУ до Вычислительного центра должна приобрести более цивилизованный вид. Иметь там больной лес — это хуже, чем иметь парки и технопарковые объекты. Сегодня я убежден, что технопарк, размещенный за Институтом ядерной физики и Институтом катализа, в части инженерно-технической ничего не теряет. Дорогу мы там отремонтируем, расширим подъезды. Все первые технопарковые объекты делаются на одной площадке, и к жилью эта часть будет приближена.
G: Какова роль областной администрации в привлечении нового инвестора на металлургический завод им. Кузьмина? Как вы оцениваете первые результаты работы «Металлсервис групп» на предприятии?В. Т.: Для меня это один из примеров нашей антикризисной политики. Со второй половины прошлого года мы работали в «ручном» режиме с целым рядом предприятий. У нас не просто и не быстро решались вопросы формирования заказа для «Сибирского антрацита». Его продукция отгружалась в Европу, и в какой-то момент все покупатели отказались от заказов. Чтобы не остановить предприятие (в отличие от металлургического завода оно находится в моногороде), мы предпринимали вместе с акционерами, с менеджерами огромные усилия по поиску заказов. Сейчас завод грузит продукцию в другом направлении — на восток. И хотя в этом году объемы отгрузки и добычи будут меньше, себестоимость продукции и качество работы улучшатся. Мы много работали с электродным заводом. В конце прошлого года он останавливался, никому электродная продукция тогда не была нужна. Обеспечить его заказами, поддержать уровень было очень важно.
Просто на металлургическом заводе рельефнее и ярче выглядели эти меры, поскольку степень закредитованности основных акционеров была настолько высока, что без смены управляющей компании реанимировать завод быстро было невозможно. Мы не вмешивались в процесс формирования соглашения между группой «Эстар» и «Металлсервисом» о том, как они реструктурируют долги. Это дело бизнеса, мы и не должны знать таких нюансов. Но нами было поставлено условие: такое соглашение нужно подписать всего за 10 дней. Мы не могли потерять летнее время, потому что спрос на металлопрокат для жилищно-коммунального комплекса имеет сезонные колебания. Если бы мы не запустили завод в конце июля, то тогда трудно было бы вызвать интерес у новой управляющей команды к запуску НМЗ в зиму при минимальном спросе на трубы, на профиль.
Есть результаты, очень позитивные, в работе новых управленцев. За несколько месяцев завод освоил несколько десятков новых номенклатурных позиций, восстановлен ритм работ и практически вся занятость. Мне представляется, что уже в ноябре производство может быть рентабельно. А ведь это и в докризисный период было непросто. Рентабельность достигалась тогда, когда цены на металл спекулятивно росли, а когда рынок был сбалансирован, перегружен продукцией, добиваться рентабельности на НМЗ крайне трудно. А в целом подводить итоги рано, это только начало пути. Эта компания ни в чем особо не нуждалась, и мы ей никаких преференций не давали. Ей было важно почувствовать уверенность в том, что здесь можно получать прибыль, и эта уверенность у них сейчас присутствует. НМЗ находится во внешнем управлении, и нам важно, чтобы конкурсное управление не означало попытку продать по отдельности части этого металлургического комплекса.
G: За этот год еще несколько заметных новосибирских компаний вошли в состав крупных холдингов федерального масштаба. Так, Магнитогорский металлургический комбинат постепенно превращается в единственного владельца «Белона», «Российские мясопродукты» — в собственника Новосибирского мясоконсервного комбината и т. д. Вы приветствуете этот процесс или он несет дополнительные угрозы экономике области?В. Т.: В условиях кризиса этот процесс должен идти быстрее. На мой взгляд, структурных перестроек как раз мало. Нет, к сожалению, в экономике достаточного числа крупных инвесторов, чтобы выкупить дешевые активы и тем самым «разгрузить» всю экономику. Я считаю эти процессы позитивными, поскольку такие преобразования, если они правильно делаются — а за этим мы жестко следим, — дают перспективу развития. Ну, перерастает мясоконсервный комбинат по масштабу семейное предприятие. Он должен развиваться дальше, иначе не выдержит конкуренции. Мы в Криводановке построили мясоперерабатывающий завод, еще планируется построить. «Белон» же — все-таки не совсем типичный пример. Организация никогда производственных активов в Новосибирске не имела. Налоговое законодательство так устроено, что здесь нельзя особенно много приобрести или потерять. И раньше «Белон» основные налоги платил в Кузбассе. Тем более существует такая практика, согласно которой самые крупные компании на налоговый учет ставятся в Москве. Бизнес не имеет границ, и главным должно быть качество инвестиционного плана.
Даже в кризисный год я получаю огромное количество инвестиционных предложений. В этом году технопарк получает 0,5 млрд руб. из областного бюджета, промышленно-логистический парк получает ресурсы. Во всем, что касается стратегических планов региона, ограничений почти нет. Если тактически мы где-то и переждем, то в плане реализации стратегических задач все будет выполняться. Такие же требования мы предъявляем к любым собственникам. Что-то приобретать, чтобы закрыть, — вот такого у нас быть не может.
G: Показатели жилищного строительства в области в этом году резко снизились. Падение оказалось одним из самых глубоких для Сибири. Почему это произошло и насколько действия областных властей способны изменить ситуацию в этой сфере?В. Т.: Те регионы, которые не упали в показателях, и раньше ничего не строили. К этому надо добавить нашу принципиальную позицию — мы не переносили сдачу объектов с 2008 года на 2009-й. Я заставил в ноябре-декабре 2008-го принять в эксплуатацию все, что напоминало дома, потому что там были дольщики. Не принять дом — это породить у них неуверенность в будущем. Мы в прошлом году должны были ввести 1,2-1,25 млн кв. м жилья, ввели 1,4 млн.
В этом году мы приняли такие меры по стимулированию рынка, которые ни один регион не принимал! У нас сейчас любой застройщик жилья может получить госгарантию на кредит в объеме 90% оставшейся до ввода стоимости дома. Эта гарантия безрегрессная — банки не должны проходить судебную процедуру, если застройщик перестанет выполнять обязательства, поскольку такие гарантии вступают в силу немедленно. Весь лимит этих гарантий мы сразу уложили в закон о бюджете. Многие организации этими гарантиями воспользовались в ситуации, когда банки не принимали их залогов. Любым покупателям первичного жилья, независимо от их дохода, мы стали выделять специальную господдержку в размере более 1 млн руб. Понятно, что на все время мы эту льготу сохранить не сможем, но пока она действует до 1 июля 2010 года. Мы пришли к выводу, что сможем сдать в этом году 800 тыс. кв. м жилья. Это больше, чем в 2005-2006 годах, но меньше уровня 2007-го и 2008-го. Сдадим по факту, думаю, 1 млн. Это при том, что в первом квартале мы ничего не сдавали. К тому же у нас есть заделы на будущее — незавершенки очень много. Труднее всего дался этот год застройщикам крупным, которые были закредитованы, у которых много домов. Но отрасль мы сохранили, не было в ней каких-то системных проблем. Некоторые застройщики вышли даже на новые площадки, чего я от них, честно говоря, не ожидал.
Думаю, в 2010-2011 годах мы снова будем приближаться к показателю 1,5 млн кв. м. Но для этого надо будет принимать новые решения. Надеюсь, до конца года создадим областное агентство развития жилищного строительства, основной задачей которого станет формирование земельных участков для застройщиков и привлечение на эти участки максимум средств населения. Сейчас земельное законодательство диктует, что надо провести аукцион, а для этого сделать большую работу по подготовке участка. А если аукцион провести, то больше шансов приобрести участок получит крупный застройщик. Но крупный застройщик уже закредитован. Не очевидно, что он завтра бросится тут строить. Поэтому создадим вот такое агентство в форме 100% принадлежащего области акционерного общества. Оно будет на рыночных условиях готовить участки, выкупать, готовить инфраструктуру и передавать землю в аренду жилищно-строительным кооперативам. Очень надеюсь на возрождение этой формы организации. Вторая возможность — это передача земли в управление государству, третья — частному застройщику, если он принес хороший проект, который нам интересен по скорости строительства.
Еще хочу убедить своих коллег принять решение о выделении субсидий гражданам и сельхозтоваропроизводителям, если они строят жилье в малых селах. Без строительства жилья не сохранить сельский образ жизни даже при всех огромных затратах на новую технику. Сейчас мы строим около 100 квартир в год в малых селах. Чтобы этот процесс стимулировать, надо на одну квартиру выделять около 500 тыс. руб. Как это сделать? Больше всего рассчитываю здесь на думающих о будущем владельцев предприятий или фермеров, которые построят эти дома за свои деньги, как служебное жилье. А в качестве стимула получат на квартиру стоимостью, скажем, в 1,5 млн руб. безвозвратно в качестве поддержки 500 тыс. руб. Причем уже на стадии получения разрешения на строительство. Было бы правильным, как я считаю, выделить на эту программу в первый год ее реализации 500 млн руб., то есть на
1 тыс. квартир.