Концерт классика
На проходящем в ГМИИ им. Пушкина фестивале "Декабрьские вечера" в этом году нашлось место и "опере-пародии" известного отечественного композитора Владимира Тарнопольского "Три грации". Встык с "Грациями" прозвучала также "Байка про Лису, Петуха, Кота да Барана" Игоря Стравинского. Рекрутированным из музыкального театра "Амадей" исполнительским составом (солисты, хоровой ансамбль и камерный оркестр) управлял Марк Пекарский. Рассказывает СЕРГЕЙ ХОДНЕВ.
"Три грации" Владимира Тарнопольского на самом деле не так уж далеки от темы теперешних "Вечеров", "Музыка и лики истории". Дело в том, что пародийное либретто набросал почти двести лет тому назад Карл Мария фон Вебер, который вряд ли собирался класть свой текст на музыку, поскольку целью его при этом было просто высмеять штампы современного ему оперного театра разных стран. Собственно, имеющиеся в виду "три грации" — это старомодная итальянская опера-seria, важная французская "лирическая трагедия" и, наконец, немецкая романтическая опера, к становлению которой приложил руку и сам Вебер. В ремарках, которые зачитывал Марк Пекарский, композитор вдоволь поиздевался над этими тремя метафорическими "дамами": итальянская опера вечно сохраняет "чрезвычайно сладкое выражение лица", французская тяжело и неуклюже ступает на котурнах (а действие "происходит то ли по тексту, то ли само по себе"), на немецкую никак не налезают навязываемые ей иностранные стилистические "наряды".
В том же духе и само либретто: желчности Веберу, как видно, было не занимать. В "итальянском" речитативе герой и героиня долго на все лады повторяют друг другу: "О, прощай же, прощай", потом героиня изводит героя вокальными длиннотами и посреди своей арии речитативом окорачивает его: "Дослушай до конца репризу da capo". Во французской части к месту и не к месту вступает со словами "мы пляшем и поем" хор, а бессвязные страдания пары героев на правах deus ex machina прекращает Афина Паллада. В немецком разделе, наряду с истово средневековыми героями Агнессой и Альбрехтом, теснятся еще служанка Агнессы, недобрый Герцог, Отшельник, Злой Дух, рыцари и ландскнехты.
Владимир Тарнопольский написал своих "Трех граций" довольно давно, в 1987 году, причем по заказу Геннадия Рождественского. Может быть, в нем и различима в результате не только добродушная постмодернистская ирония (хотя и в этом смысле произведение появилось весьма вовремя), но и персональный просветительско-коллажный дух концертов маэстро Рождественского. Памфлет композитора Вебера имел в виду злободневные музыкальные реалии, а у композитора Тарнопольского получился саркастический путеводитель по истории оперы. "Итальянская" часть в смысле музыки отзывается не столько "серьезной" оперой времен бельканто, сколько поздним барокко XVIII столетия, здесь стилизации и под Генделя, и под Баха. "Французская" часть — понятно, поклон Люлли и Рамо. Ну а в заключительной "немецкой" части щедро цитируются оперы самого Вебера.
В общем, хотя это и эрудитская безделица, но сделанная талантливо и искусно — этого у нее было не отнять даже при том скромном исполнении, которое устроили молодые артисты театра "Амадей". В строго концертном исполнении "Три грации" явно ничего бы не потеряли, напротив, воспринимались бы за счет этого отстранения логичнее и чище. По некоему загадочному капризу судьбы как только кто-нибудь у нас пытается в подобных случаях обойтись без больших расходов каким-то полусценическим действием — все, дело чаще всего сползает в капустник. Так, увы, оказалось и в этот раз: ничего, кроме неловкости, все эти заматывания в тряпки и размахивания рапирами не вызывали. Это, впрочем, можно было и потерпеть; страннее то, что сразу за "Тремя грациями" исполняли "Байку про Лису..." Стравинского, тем самым и ее записав в разряд "опер-пародий". Ясное дело, почем зря, хотя больше повредил Стравинскому не столько несерьезный контекст, сколько несерьезный музыкальный уровень, который, при всех их стараниях, показали в этой порядком требовательной вещи музыканты "Амадея".