Пешки-мышки

Игра с судьбой в триллере "Реванш"

Премьера кино

Завтра в прокат выходит австрийский неонуар "Реванш" (Revanche), выдвинутый на "Оскар" как лучший иностранный фильм. Это морально-этическая драма о том, как один мужчина отомстил за гибель своей возлюбленной довольно остроумным способом — при этом от самого героя особой остроты ума не требуется, потому что обстоятельства сами собой складываются в необычную комбинацию. По закрученности многофигурной драматургической композиции ЛИДИЯ МАСЛОВА узнала руку автора сценария и режиссера Гетца Шпильмана.

Любитель хитросплетенного сюжетного макраме Гетц Шпильман, судя по его удачной фестивальной биографии и списку наград, имеет шанс в случае чего сменить Михаэля Ханеке на посту главного австрийского автора — тематически и стилистически он примерно продолжает взятый старшим товарищем курс на индифферентный психологизм, разделяет его холодный естествоиспытательский интерес к моральным вопросам и тоже склонен смотреть на своих героев несколько свысока. Предыдущий шпильмановский фильм "Антарес" (Antares) 2004 года рассказывает о том же, что и "Реванш",— как высшие силы играют людьми, двигая их, как фигурки по шахматной доске, и удовлетворенно усмехаясь, когда партия складывается не самым банальным образом.

В фильмах Гетца Шпильмана снисходительно отражена наивная точка зрения пешки, которая не в состоянии оценить юмор того, кто ее двинул с Е2 на Е4, потому что слишком поглощена тем, как пролезть в дамки, ну и потому, что уверена в собственной способности ходить самостоятельно. "Ловят только идиотов, у которых нет плана, а со мной ничего плохого не может произойти",— уверенно заявляет главный герой (Йоханнес Криш), решивший ограбить банк, чтобы обеспечить безоблачное будущее себе и любимой девушке (Ирина Потапенко), украинской проститутке, сбежавшей из венского борделя. Пешка, однако, видит очень узкий фрагмент реальности, а целая картина складывается только с точки зрения верховного гроссмейстера мира сего или же самого режиссера, чья фамилия по-немецки очень кстати означает "тот, кто играет".

Величественная неторопливость и задумчивость, с которой мусолит свои фигурки Гетц Шпильман, в "Реванше" может начать тяготить уже с первого же кадра, когда елочки идиллически отражаются в лесном озере, а за кадром поют птички и квакают лягушки. Вся эта мирная созерцательность нарушается падением в воду какого-то неясного предмета — уже на финишной прямой выяснится, что этот таинственный всплеск в качестве эпиграфа обозначает не только отвлеченную идею (мол, каждый поступок чреват долгоиграющими последствиями), но и конкретное действие героя, принявшего непростое волевое решение и лишающего себя возможности передумать.

Между всплеском и его объяснением обстоятельно и равнодушно показаны бордельные трудовые будни и такие же по скучающей интонации описания мало отличающиеся будни деревенской семейной пары — полицейского и продавщицы, которая огорчается из-за недавно случившегося выкидыша. Супруги живут по соседству с дедушкой героя, который затаится у старика на ферме после того, как дерзкое ограбление банка в целом удастся, если не считать того, что подружка грабителя будет нечаянно застрелена. Тут начинается затяжной эндшпиль, в котором приходится уделить внимание и время побочному дедушке (Ханнес Тангейзер), который вообще не в курсе основной трагической коллизии и занят преимущественно игрой на аккордеоне, а также подробным работам героя по хозяйству — кормлению скотины и заготовке дров, которых он успевает задумчиво наколоть на много поколений вперед, как будто этот медитативный процесс помогает ему размышлять над тем самым судьбоносным решением, взбаламутившим тихую гладь в начале. Пристальное разглядывание кругов на воде — такой же принципиальный образ для автора "Реванша", как долго светившиеся в финале "Антареса" окна блочных многоэтажек — ячейки, по которым, как по клеткам шахматной доски, распиханы людишки, пытающиеся рыпнуться, чтобы преодолеть жесткую заданность своего жизненного пути, пусть даже этот отчаянный рывок к свободе оборачивается лишь пошлым прыжком из супружеской постели в чужую койку. В "Реванше" Гетц Шпильман сделал своим беспомощным фигуркам небольшое послабление и позволил немного посвоевольничать, поиграть в сознательный нравственный выбор, но примерно так, как кошка играючи приотпускает мышку, которой от судьбы все равно не уйти.

Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...