"Нас подставили, а мы старательно играли по чужим нотам" — эти слова одного из руководителей Министерства финансов могут стать эпиграфом к событиям, начавшимся месяц назад утверждением нового состава правительства и завершившимся на прошлой неделе отменой президентского указа "Об упорядочении сбора подоходного налога и страховых платежей с физических лиц" и корректировкой структуры исполнительной власти.
Многоходовая комбинация, разыгранная главой администрации Анатолием Чубайсом, не только позволила ослабить позиции Минфина и правительства, но и вернула ему ключевую роль в экономической политике.
Великий Минфин
"Я думаю, что Минфину следует подчинить все ведомства, занимающиеся сбором доходов в бюджет. Это было бы сейчас логично" — после этих слов Бориса Ельцина, прозвучавших накануне второго тура президентских выборов Министерство финансов как никогда ранее приблизилось к исполнению мечты поставить под контроль Ильинки целый блок федеральных ведомств, связанных с обслуживанием бюджета: Государственную налоговую службу, Федеральную службу налоговой полиции, Государственный таможенный комитет, Государственный комитет по драгоценным металлам и драгоценным камням, Росстрахнадзор, а также Федеральную службу валютного и экспортного контроля. Трудно сказать, насколько успешной была бы борьба за единый правительственный бюджетно-финансовый блок, которую вели последовательно министры Борис Федоров и Владимир Пансков, если бы не бюджетный кризис этого года. Падение поступлений в федеральный бюджет резко повысило акции сторонников "объединения". Идея "железной рукой" обеспечить бюджетный порядок нравилась президенту и премьеру. Правда, верный универсальному закону "разделяй и властвуй" Черномырдин стал в последние месяцы в противовес Панскову возвышать главу Госналогслужбы Виталия Артюхова, получившего при назначении еще и вице-премьерский статус. Правилами игры в данном случае предусматривалась демонстрация мускулов, и Артюхов с Пансковым на протяжении весны и лета наперебой стремились доказать свою решительность в деле борьбы за наилучшее наполнение государственного бюджета. Быстро сориентировавшиеся в том, куда дует ветер, сотрудники Минфина и Госналогслужбы делали ставки на того или другого и заключали пари на победителя.
В итоге все они оказались проигравшими.
Молодость Потанина
Все произошло стремительно и не было неожиданным только для двух конкурентов. Пансков узнал о своей отставке непосредственно из Кремля, Артюхов выслушал печальную новость о падении своих акций на аппаратной бирже от премьера. Поддержав, наконец, идею об объединении, ставшую составной частью новой концепции структурной реформы правительства, президент сделал ход в своем стиле. Министром финансов и одновременно вице-премьером был назначен Александр Лившиц, бывший до этого помощником президента по экономическим вопросам и не упускавший случая заявить о том, что считает себя "членом команды президента".
В середине августа казалось, что еще чуть-чуть, еще один шаг — и в правительстве появится новый мощный центр притяжения. По своим реальным полномочиям и возможностям Лившиц de facto становился едва ли не вторым человеком в правительстве, несмотря на то что формальным куратором так называемого экономического блока правительства должен был стать первый вице-премьер Владимир Потанин, пришедший в Белый дом с поста президента ОНЭКСИМбанка. Президентским указом "О структуре федеральных органов исполнительной власти" Министерству финансов передавался Гохран, ранее бывший структурой Госкомдрагмета, Росстрахнадзор и Федеральная служба валютного и экспортного контроля. Пункт указа, согласно которому министерство получало право руководить работой других органов исполнительной власти по вопросам, составлявшим сферу его компетенции, фактически предопределял появление у вице-премьера — министра финансов новых вассалов: Госналогслужбы, налоговой полиции, ГТК и, как стало ясно буквально через два дня после выхода документа, Федеральной комиссии по рынку ценных бумаг.
Менее всего триумф Минфина отвечал интересам Владимира Потанина, кандидатура которого стала рассматриваться у Черномырдина сразу же после того, как окончательно прояснилось намерение президента назначить министром финансов Александра Лившица, приход которого премьер встретил без энтузиазма. В качестве первого вице-премьера такой аппаратный рост Лившица не устраивал Потанина совершенно. Ключевые ведомства из руководимого им экономического блока оказывались епархией главы Минфина, наделенного еще и вице-премьерским постом. Что еще ему оставалось: Министерство экономики? Госстандарт и Госкомстат? В унисон дышащие на ладан Госкомитет по поддержке малого предпринимательства и Антимонопольный комитет? Для того чтобы считаться влиятельным правительственным чиновником и рулевым российской экономики, этого недостаточно. А для того чтобы не выглядеть беспомощным на правительственной комиссии по неплатежам, которую Потанин принял из рук отставленного Каданникова, прямой контроль за налоговыми ведомствами и ГТК был просто необходим. Без всего этого он превращался в вице-премьера, под которым находились влиятельнейший правительственный блок, но управляемый не им, и всего лишь несколько мелких структур, в лучшем случае, как Минэкономики, способных генерировать идеи и составлять макроэкономические прогнозы. Реальных властных рычагов влияния на ситуацию в стране Потанин не имел и превращался в свадебного генерала, призванного демонстрировать всему миру ту большую общественную роль, которую играет в России молодой бизнес. Молодой в прямом и переносном смысле, поскольку 35-летний Потанин снижает средний возраст российского правительства до 52 лет.
Смириться с такой перспективой энергичный вице-премьер не мог. Тем более чувствуя скрытую поддержку премьера, не заинтересованного в чрезмерном усилении гостя из Кремля.
Ошибка Лившица
После назначения, воспользовавшись встречей с премьером, Потанин постарался убедить его в том, что без реальных властных рычагов его пребывание в правительстве будет просто фикцией. Подобные слова имели вес, поскольку президент ОНЭКСИМбанка оказался рядом с премьером в правительстве не просто потому, что его банк имеет "государственный менталитет". Как заявил недавно вице-президент "Альфа-банка" Петр Авен, "Владимир Потанин является одним из немногих людей в правительстве, который действительно знает, что происходит в российской экономике".
Как и следовало ожидать, премьер не сказал прямо ни "да", ни "нет". Его стиль управления в данном случае предусматривал паузу. Лившиц был назначен в правительство министром финансов и вдобавок еще на должность вице-премьера прямым адресным решением президента, и потеснить его, а тем более снять просто так было невозможно. Для удачного раскручивания по-настоящему профессиональной интриги Потанину нужен был еще один союзник — со стороны президентской администрации, способный лишить соперника его основного оружия — доступа к президенту.
Потанин взял тайм-аут на две недели для передачи старых дел и вхождения в курс новых. За это время премьер только приглядывался к новому министру финансов, определяя его сильные и слабые стороны и решая для себя, предать эти качества огласке или же временно скрыть от президента и общества.
Тем временем Лившиц переживал эмоциональный, творческий и интеллектуальный подъем, готовя проекты документов, визируя готовые, реорганизуя министерство и выступая с многочисленными интервью.
Когда 18 августа был подписан знаменитый пакет экономических указов никто в Министерстве финансов особого значения этому факту не придал, полагаясь на представительность и авторитет правительственной Оперативной комиссии по стабилизации экономического положения в стране, подготовившей большую часть этого пакета. Насторожить, однако, должно было уже то, что по странному стечению обстоятельств заведомо экономически двусмысленный, финансово непопулярный и юридически очень сложный (а следовательно, определенно опасный и в политическом плане) пакет указов был направлен Борису Ельцину в тот момент, когда на своих постах отсутствовали ключевые фигуры, которые могли бы самостоятельно оценить его правовую корректность. Замминистра финансов Сергей Шаталов, ведущий в Минфине налоговую тематику, был вне досягаемости, проводя отпуск в Крыму. Владимир Потанин сдавал дела в ОНЭКСИМбанке. Анатолий Чубайс также находился в отпуске, и его обязанности исполнял первый заместитель Александр Казаков, являющийся экспертом в области приватизации, но никак не налогов. Формально или фактически все, кто мог вмешаться, находились вне игры, при этом складывалась ситуация, когда единственным человеком, который и по должности, и по профессиональной ориентации оказывался под молотом ответственности, был Александр Лившиц. Он еще и неосторожно подставился, сделав получившее широкую огласку заявление о том, что "на общественных началах" остается помощником президента по экономике. Из чего следовало, что он по-прежнему берет на себя ответственность за прохождение в кремлевском аппарате документов, имеющих отношение к формированию экономической политики.
"Вот этого-то ему и не следовало говорить даже шепотом у себя в сортире, — несколько грубовато прокомментировал тогда это заявление матерый аппаратчик, пересидевший в администрации президента всех ее руководителей. — Чубайсу не нужен еще кто-то, кто будет брать на себя ответственность за экономические решения президента. Он будет нести это 'бремя' сам, не допуская, чтобы кто-то, будь он хоть вице-премьер, мельтешил у него под ногами. Игра идет по-крупному, и она далека от завершения".
Как следует из последующих событий, говорил — как в воду смотрел.
Помощь по Чубайсу
Очевидно, что общественное возмущение президентским указом быстро превратило триумфатора Лившица в удобную мишень. Но стрелять было опасно — указ все же президентский. И тут на сцене появился глава президентской администрации Анатолий Чубайс, о союзе с котором Потанин мог только мечтать.
Дальнейшие события развивались для общественности по сценарию борьбы "добра" (Потанина и вставшего на его сторону Чубайса, за которыми очерчивалась фигура Черномырдина) и "зла" (Лившиц и, шире, Минфин и Минэкономики). Рукоплеская победе добра, зрители и не подозревали, сколь тонка драматургия пьесы, постановщиком которой оказался не Потанин, не Черномырдин, а глава президентской администрации. Вот как комментирует дальнейший стремительный ход событий один из высокопоставленных сотрудников Белого дома, настороженно следящий за усилением главы президентской администрации:
"Это классика. Чубайс сделал популярный ход под названием 'Не мешай своим противникам совершать ошибки'. Он сознательно закрыл глаза на появление сырого проекта (речь идет об указе 'Об упорядочении сбора подоходного налога и страховых платежей с физических лиц'. — Ъ). Дал возможность своему заму, с которого в общем-то в данной ситуации взятки гладки, этот проект подписать, как говориться, 'левой задней'. А затем просто стал следить за тем, как возмущенная общественность стала громить документ и буквально разносить его авторов. Выждав момент, когда общественное глумление стало перерастать в социальный протест, он неожиданно энергично выступил на сцену в роли беспристрастного судьи. При этом роль нападающих сыграли Потанин и Артюхов, а он просто умыл руки, бесстрастно представив Ельцину их экспертное заключение. Оно рекомендовало отменить указ, сам же он предложил президенту согласиться. И только-то".
Вслед за этим и последовал тот самый ход, ради которого все это замысливалось и делалось и который оказался полностью неожиданным для всех. День в день с выходом указа, отменяющего пресловутый указ "Об упорядочении сбора подоходного налога и страховых платежей с физических лиц", вышел другой — подготовленный Чубайсом — указ, лишавший контроля над Госналогслужбой и комиссией по рынку ценных бумаг и Минфин, и Потанина, и правительство вообще. Здесь лучше поместить эмоциональный комментарий одного из руководителей Минфина, который до сих пор очень болезненно воспринимает фиаско своего шефа:
"Он (Лившиц. — Ъ) бросился в бой с открытым забралом. Ему бы вдумчивее почитать комментарии, спокойно посоветоваться с опытными людьми, посмотреть бы по сторонам. Вот, к примеру, Уринсон (Яков Уринсон, первый заместитель министра экономики, член Оперативной комиссии по стабилизации экономического положения. — Ъ) тут же лег на дно — не слышно его и не видно. А он с ходу кинулся защищать этот злополучный указ. Подставился во всех отношениях, и вышло как-то само по себе, что он уже и его автор. Да ничего подобного! Но вел он себя так, как-будто это его родное детище. Потанин сработал, конечно, четко — и очки заработал, и Минфин унизил. Теперь он, выходит, главный правительственный спец по налогам и финансовой политике. Но не это обидно, от него ничего иного ждать и не стоило. Обидно, что Чубайс так цинично нас 'сделал', хотя и здесь, буду справедлив, 'сделал' профессионально. Мгновенно подготовил изменения в августовские указы ('О системе федеральных органов исполнительной власти' и 'О структуре федеральных органов исполнительной власти'. — Ъ), и все — Госналогслужба и ФКЦБ — ушли из-под Минфина и перешли к нему. Если бы Минфин не подставили у Ельцина, были бы вопросы. А так: 'налоги и фондовый рынок — это дело профессионалов, требующее особо высокого покровительства'. Понятно, что в Минфин тыкали пальцем и говорили, что не потянет, дров наломает и все такое прочее... Шеф как приехал в Москву, тут же звонит Чубайсу прямо из машины. Звонит как член президентской команды члену президентской команды. Все еще думал, что они игроки в одни и те же ворота: мол, что же это, Анатолий Борисович? Мы изо всех сил горой стояли за президента, а вы нас так унизили! А ему в ответ: ничего страшного, Александр Яковлевич, ТАК НАДО! Настоящий Чубайс — никакого крика, ругани, просто вежливо послал....".
Победитель
Таким образом, все события в конечном счете были нацелены на указ "Вопросы федеральных органов исполнительной власти", совершивший тихую аппаратную революцию. Два ключевых правительственных ведомства — Госналогслужба и Федеральная комиссия по рынку ценных бумаг — были отнесены к органам исполнительной власти, работу которых направляет президент России. На практике это означает, что в повседневной деятельности непосредственно направлять их будет сам глава президентской администрации, поскольку Борис Ельцин не будет вникать в тонкости налогового права и уж тем более не станет учить англосаксонский фондовый сленг, от которого болит голова и у профессиональных экономистов. Как оказалось, союз с Владимиром Потаниным был временным, и первый вице-премьер если и не оказался на одной скамье с Александром Лившицем — скамье проигравших, то никак не может отнести себя и к победителям. Несмотря на то что в рутинной работе Потанин будет, конечно же, плотно работать с налоговой службой и ФКЦБ, руководители этих ведомств ориентироваться в своей ведомственной политике будут на главу президентской администрации, от которого в первую очередь будет зависеть то, какими глазами Борис Ельцин станет смотреть на них самих и на их работу.
Может быть, с формальной точки зрения все это выглядит как буря в стакане воды, но в реальной аппаратной жизни такая переподчиненность играет колоссальную роль, буквально переворачивая с головы на ноги (или наоборот) всю систему отношений между правительством и администрацией президента. Нельзя не согласиться с тем мнением, что 6 сентября, когда был подписан указ "Вопросы федеральных органов исполнительной власти", в России появился новый субъект экономической политики в лице администрации президента. Факт, достойный того чтобы войти в историю, поскольку впервые администрация получила непосредственные рычаги экономического регулирования. Вопреки своему (правда, нетвердому) обещанию не вмешиваться в работу правительства Анатолий Чубайс стал фактически одним из его влиятельнейших членов.
Ценные бумаги, налоги... Что еще нужно для того, чтобы взять в свои руки контроль за наиболее эффективными секторами экономики? Пожалуй, только таможенный комитет. Поэтому точка, судя по всему, в этой истории не поставлена.
КИРИЛЛ ПЛАТОНОВ
--------------------------------------------------------
Анатолий Чубайс о Владимире Потанине
"Профессионал высокого класса и доказал это на деле"
Анатолий Чубайс об Александре Лившице
"В администрации существует помощник президента по экономике, квалифицированный известный человек — Александр Лившиц, который как бы задал планку для этой работы. Я думаю, что нужно эту планку удерживать и дальше"