Венчурная волна
Популярность венчурного инвестирования тяжело назвать трендом последних лет или даже этого десятилетия. Эволюционное развитие рынков капитала и высоких технологий постепенно увеличивало число стран, активно использующих "венчурный подход" для стимулирования инновационной активности. Россия включилась в этот процесс позже многих, но пытается наверстать упущенное.
Моду на венчурное инвестирование, как и на многие другие приметы современного времени, задала Америка. Успешное развитие этого направления напрямую связано с бурным ростом финансовых рынков и наличием механизмов привлечения капитала. Высокая конкуренция среди инвестиционного капитала за наиболее прибыльные и сопряженные с возможно меньшим риском приложения постепенно привела к идее финансового авантюризма — вложения денег даже не в бизнес, а в потенциально успешную бизнес-идею.
Эволюция от авантюрных прожектов до венчурных проектов потребовала в первую очередь участия инвестора в принимаемых молодым бизнесом решениях, а также контроля над большой долей собственности. Также опытным путем венчурные капиталисты определились с критериями успешности потенциальных вложений. Так, обладание инновационной технологией служило гарантией отсутствия конкурентов и позволяло рассчитывать на большую долю существующего рынка или на создание новой ниши. Существенный размер потенциального рынка сбыта или монопольное на нем положение обеспечивали быстрый рост компании. Четкий бизнес-план определял путь к успеху, а команда грамотных управленцев реализовывала потенциал компании. Сочетание все этих факторов — большая удача и такая же редкость. Поэтому профессиональные участники рынка венчурных инвестиций повышают вероятность успеха, формируя собственную команду менеджеров, экспертов и консультантов для оценки потенциала новых технологий, рыночных перспектив, а также составления бизнес-планов. Тем самым фактически решая задачу построения инфраструктуры, которой традиционно занимается государство.
Инновации против Советов
В США правительство уделило внимание развитию небольших компаний в 1958 году, приняв Акт об инвестициях в малый бизнес. Основная цель была обеспечить малым компаниям доступ к кредитным ресурсам для того, чтобы стимулировать технологическое развитие в конкурентной гонке с Советским Союзом. Акт был направлен на создание инвестиционных компаний, специализирующихся на малом бизнесе, и позволял им привлекать средства федерального бюджета в четырехкратном размере по отношению к объему вложений частных инвесторов.
Большинство молодых компаний того времени были так или иначе связаны с достижениями в области электроники — так возникла устойчивая ассоциация между венчурным инвестированием и вложениями в технологические компании. В то же время среди наиболее ранних венчурных проектов, которые по-прежнему успешны и прибыльны, можно назвать и Genentech. Эта компания, давшая начало индустрии биотехнологий, стартовала в 1976 году при помощи венчурного капиталиста Роберта Свонсона. Среди венчурных проектов-долгожителей есть и такие, как Apple, которые стали самостоятельными участниками рынка венчурного капитала и теперь с интересом следят за новыми идеями, из которых могут вырасти как новые продукты для компании, так и будущие конкуренты.
Две модели
Доходы, принесенные этими компаниями и целые новые отрасли, возникшие вокруг них, заставили и другие государства задуматься о пользе венчурного капитала. Финский Национальный фонд исследований и развития (SITRA), которому в момент основания в 1967 году Банк Финляндии предоставил донорский капитал в размере 100 млн финских марок, в середине 90-х направляет представителей в США для изучения принципов венчурного финансирования. Для фонда этот момент становится переломным. Венчурное финансирование предприятий на ранних стадиях на долгое время превращается в основной инструмент фонда SITRA в решении поставленных перед ним задач устойчивого развития Финляндии, роста экономики и повышения ее конкурентоспособности на международной арене.
Эффективность работы SITRA можно косвенно оценить по его финансовым результатам. К 2008 году балансовая оценка донорского капитала, несмотря на сложную ситуацию на финансовых рынках, составила 566,1 млн евро (по итогам 2007 года она и вовсе составляла 670,3 млн евро). Стоит отметить, что большая доля средств фонда, переданных управляющим компаниям, оказалась наиболее подверженной влиянию кризиса, в то время как оценка собственных венчурных инвестиции фонда выросла почти на 4%.
Другим ярким примером государственных программ в области венчурного финансирования является израильская группа фондов Yozma ("инициатива" на иврите). Фонд был создан в 1993 году правительством в момент, когда растущие технологические компании испытывали дефицит капитала, который можно было удовлетворить за счет иностранных инвестиций. Было сформировано 10 фондов, каждый управлял $20 млн, из которых 40% составляли государственные средства, выделенные Yozma, а 60% — иностранные инвестиции. Внешний капитал дополнительно привлекала возможность выкупа участниками государственной доли в фонде в течение пяти лет по заранее оговоренной цене. Также часть средств была инвестирована Yozma напрямую в 15 компаний. Девять из них либо провели IPO, либо были поглощены крупными корпорациями. Этот успех привел к тому, что участники 9 из 10 фондов реализовали свое право выкупа доли государства в венчурных фондах. Успешное развитие с момента старта в 1993 году привело израильскую индустрию венчурного капитала на второе место в мире после США.
Если отбросить все тонкости, то в основе венчурного финансирования привычная для инвестиционного процесса схема — тот, кто вкладывает средства, берет на себя риск, а рынок финансово вознаграждает его в случае успеха. В то же время, помимо уникальных особенностей непосредственно венчурных проектов, становление соответствующей индустрии в России имеет ряд своих характерных черт. Однако международный опыт активно использовался при создании Российской венчурной компании (РВК), а в состав совета директоров компании входят Эско Ахо, в прошлом президент финского инновационного фонда SITRA, а также Игаль Эрлих, который является основателем и управляющим партнером группы Yozma.
Стадия решает
Главной бедой всех долгосрочных проектов в нашей стране является пресловутое отсутствие "длинных" денег. Путь от идеи до прибыльного предприятия, способного выйти на фондовый рынок или вызвать интерес на рынке слияний и поглощений, в лучшем случае может занять от 5 до 7 лет (типичные сроки участия венчурных фондов в капитале молодых компаний). Решить задачу финансирования, как и в других странах, стараются за счет средств государства. "Господдержка постепенно формируется, но объемы пока невелики, — описывает текущее положение дел начальник отдела аналитических исследований "Универ Капитал" Дмитрий Александров. — Есть тенденция к развитию адресных методов господдержки, на основе "посевного" фонда "Российской венчурной компании", но объем финансирования в 2 млрд руб. (всего $67 млн) совершенно недостаточен". В то же время на самой ранней стадии, когда из творческой пены рождается жизнеспособная бизнес-идея, больших средств не требуется. "Посевной" фонд позволит преодолеть разрыв между идеей и оформленным проектом, способным заинтересовать инвестора. Главная угроза, однако, кроется в том, что средства этого фонда предназначены только для компаний, уже имеющих частное финансирование, в то время как на текущей стадии развития венчурного рынка государство может оказаться чуть ли не единственным участником, готовым к вложениям в зачатки идей, а не в бизнесы.
Впрочем, аппетит к рискам приходит по мере развития венчурной отрасли. Пока же частный инвестор делает ставку на более уверенный доход. "Разные стадии развития бизнес-идей предполагают разные риски проектов. Это означает, что для проектов на ранних стадиях инвестиции с точки зрения рисков обходятся гораздо дороже, чем для готовых к внедрению бизнес-идей", — утверждает Илья Гордюшев, управляющий директор Open Partners Investments. Поэтому частные инвесторы отдают предпочтение проектам, требующим капитал в основном для расширения — когда уже сам продукт или услуга доступны покупателям, но в то же время предприятие, хоть и приносит доходы, прибыльным еще не является. И хотя на этой стадии проекты требуют внушительных по объему вложений, срок их окупаемости оказывается решающим фактором.
"Основная особенность финансирования в венчурных проектах состоит в том, что на каждой фазе реализации, а их можно выделить, например в биотехе и фармацевтике, три, размер требуемых средств возрастает геометрически. Причем недофинансирование даже на последней стадии может привести не к "недоработанному" продукту, а к его краху и безвозвратной утрате инвестированных средств, — подчеркивает особенности процесса Дмитрий Александров. — Конечно, есть возможность попытаться продать такую недоделку кому-то более состоятельному или подкованному, но слишком часто недофинансирование вызывает непоправимые ошибки. Одна маленькая ошибка в области патентного права может обесценить все усилия, поэтому финансирование должно идти в очень большой степени именно на юридическое (правообеспечительное, лицензионное и т. д.) сопровождение проекта".
Проекты, в которые вовлечены специалисты, обладающие необходимым профессиональным опытом, являются более привлекательными для инвесторов. "Поэтому венчурный капитал подразумевает во многом не финансирование проектов, а инвестиции в людей, способных создать успешный бизнес", — отмечает Александра Джонсон, управляющий директор DFJ-VTB Aurora. По ее словам, предприниматели во всем мире одинаковы — мотивированные, трудолюбивые и преданные своему делу, но куда сложнее найти профессиональных менеджеров. "Западные фонды располагают специальными базами данных — CEO, CFO, специалисты по маркетингу... А Россия пока нарабатывает данный потенциал, так что инвестору приходится глубже вникать в сам проект и в сопутствующие составляющие, чтобы максимально эффективно рассчитать сценарии развития, оценить риски", — делится опытом участник отрасли.
Невысокая склонность к риску и небольшое число сделок, по мнению Дмитрия Александрова, придают венчурному инвестированию в России характер проектного финансирования: "Грань-то тонкая, но принципиальная разница в том, что при развитом венчурном подходе важна статистика, итоговая прибыль по портфелю проектов, а не успех отдельно взятой бизнес-единицы. Плюс в России часто под "инновационное" финансирование попадают проекты, не имеющие в себе практически никакой наукоемкой и высокотехнологичной составляющей". Итогом такого осторожного подхода станут скромные результаты, тогда как, по мнению Ильи Гордюшева, венчурные инвесторы должны рассчитывать на внутреннюю норму доходности никак не меньше 40%, ведь доля успешных венчурных инвестиций настолько же мала, насколько велика их доходность.
Капитал в стиле "техно"
Несмотря на все эти особенности, в России есть области, в которых уже сейчас происходит концентрация интереса инвесторов, а также их капитала. "Основные направления, в которые готовы вкладывать в России, в целом такие же, как и за рубежом: IT, хай-тек, биотех. Также проекты по сервисам B2B, связь, логистические решения в транспорте и природопользовании, ну и, конечно, потенциально практически все, что имеет приставку "нано-"",— отмечает Дмитрий Александров. "На сегодняшний день есть интерес к нанотехнологиям, высокотехнологичному производству, IT — хотя, конечно, инновации применяются не только в данных сферах. Интересны по-настоящему прорывные технологии в инновационных секторах российского рынка, способные изменить этот сектор или создать новый сегмент", — добавляет Александра Джонсон и приводит в качестве примера проекты в сфере альтернативной энергетики или материаловедения.
"Сейчас, например, в стадии реализации находятся проект "Виктори Фармасетикл" по разработке ингибиторов интеграции ВИЧ-1 как компонента комплексной противовирусной терапии и проект "Микролазеры ФИРН" по выращиванию кристаллов, производству лазерной техники и разработке оптоэлектронных изделий,— приводит примеры заманчивых проектов Дмитрий Александров. — Также в мейнстриме мировых отраслевых процессов можно назвать проект компании СОЛЕВ по спонсированию фармацевтического производства (терапия СПИДа) для фирмы "Полисан" в Питере. Из "старожилов" — компания "Рик-С", разработавшая технологию анодной гальванизации, используемую при возведении как инфраструктурных, так и культовых объектов, например, Храма Христа Спасителя".
В то же время о финансовых результатах вложений пока говорить рано: "Мы надеемся, что у инвестиционного фонда "ВТБ — Фонд венчурный" будет неплохая отдача через 2-3 года, — отмечает Александра Джонсон. — Говорить о стандартных сроках отдачи от венчурных вложений пока сложно — в силу того, что это направление только начинает развиваться. Однако на Западе, как правило, возврат инвестиций происходит в течение 2-6 лет".
Инновационное предпринимательство: можно ли ему научить?
Результаты недавнего опроса, проведенного исследователями Нью-Йоркского университета по заказу отдела адвокатуры SBA, наводят на мысль о том, что успешными предпринимателями могут быть люди, получившие навыки с помощь обучения, а не только рожденные с геном предпринимательства, как бросившие Гарвард Билл Гейтс или Марк Цукерберг из Facebook.
Исследование, проведенное среди 5 618 имеющих степень или еще заканчивающих обучение респондентов из пяти американских школ бизнеса, показало зависимость между наличием бизнес-образования и возможностями создания компаний, характеризующихся оригинальными идеями, приобретением патентов, авторских прав и созданием новых производственных технологий.
Например, среди респондентов, образовавших такие компании, 39% обучались предпринимательству против 26%, которые официально не изучали этот предмет. 86% респондентов, утверждающих, что их фирмы предлагают качественно новый продукт, также изучали предпринимательство (только 18% из тех, кто представил на рынке новый товар, говорят, что не обучались бизнесу). Среди владельцев патентов и авторских прав 75% изучали предпринимательство (только 10% учились на практике). И, наконец, 62% респондентов, утверждающих, что их фирмы используют новые технологии производства, заявили, что посещали курсы предпринимательства, против 28% тех, кто этого не делал.
"Образование может оказывать влияние на создание новых инновационных фирм, — говорит Чед Мотрэй (Chad Moutray), главный экономист отдела адвокатуры SBA. — Исследование продолжится в 2010 году опросом студентов школ бизнеса в других регионах США, а также в Китае, Азии и на Среднем Востоке".
Конечно, встает вопрос: стремятся ли к изучению предпринимательства те люди, которые от рождения склонны к тому, чтобы быть владельцами стартапов? На этот вопрос трудно ответить. И авторы исследования признают, что "склонные к предпринимательству люди могли проявить больший интерес к проводимому исследованию в силу их заинтересованности в данной тематике".