Граф Средиземский

Илья Ильф, Евгений Петров
Рисунок Константина Ротова

Старый граф умирал. Он лежал на узкой грязной кушетке и, вытянув птичью голову, с отвращением смотрел в окно...

Однако умирать ему не хотелось, как не хотелось мальчику отрываться от игры в мяч для того, чтобы идти делать уроки. У графа на мази было большое склочное дело против трех вузовцев — Шкарлато, Пружанского и Талмудовского, квартировавших этажом выше.

Вражда его к молодым людям возникла обычным путем. В домашней стенгазете появилась раскрашенная карикатура, изображавшая графа. Под рисунком была стихотворная подпись:

В нашем доме номер семь


Комната найдется всем.


Здесь найдешь в один момент


Классово чуждый элемент.


Что вы скажете, узнав,


Что Средиземский — бывший граф?

...Надо было придумать взамен какую-нибудь сильно действующую месть.

Когда студент Талмудовский проходил мимо дома, озаренный жирной греческой луной, его окликнули. Он обернулся. Из окна графской комнаты манила его костлявая рука.

— Меня? — спросил студент удивленно.

Рука все манила, послышался резкий павлиний голос Средиземского:

— Войдите ко мне! Умоляю вас! Это необходимо.

Талмудовский приподнял плечи. Через минуту он уже сидел на кушетке в ногах у графа. Маленькая лампочка распространяла в комнате тусклый бронзовый свет.

— Товарищ Талмудовский, — сказал граф. — Я стою на пороге смерти. Дни мои сочтены.

— Ну, кто их считал?! — воскликнул добрый Талмудовский. — Вы еще поживете не один отрезок времени.

— Не утешайте меня. Своей смертью я искуплю все то зло, которое причинил вам когда-то.

— Мне?

— Да, сын мой! — простонал Средиземский голосом служителя культа. — Вам. Я великий грешник. Двадцать лет я страдал, не находя в себе силы открыть тайну вашего рождения. Но теперь, умирая, я хочу рассказать вам все. Вы не Талмудовский.

— Почему я не Талмудовский? — сказал студент. — Я Талмудовский.

— Нет. Вы никак не Талмудовский. Вы Средиземский, граф Средиземский. Вы мой сын. Можете мне, конечно, не верить, но это чистейшая правда. Перед смертью не лгут... Приблизьтесь ко мне. Я обниму вас.

Но ответного прилива нежности не последовало. Талмудовский вскочил, и с колен его шлепнулся толстый том Плеханова.

— Что за ерунда? — крикнул он. — Я Талмудовский. Мои родители тридцать лет живут в Тирасполе. Только на прошлой неделе я получил письмо от моего отца Талмудовского.

— Это не ваш отец, — сказал старик спокойно. — Ваш отец здесь, умирает на кушетке. Да. Мне было двадцать два года, когда я встретился с вашей матерью в камышах на берегу Днестра. Она была очаровательная женщина, ваша мать... Наш полк, — продолжал мстительный старик, — гвардейский полк его величества короля датского, участвовал тогда в больших маневрах. А я был великий грешник. Меня так и называли — Петергофский Дон Жуан. Я соблазнил вашу мать и обманул Талмудовского, которого вы неправильно считаете своим отцом... Из партии вас, конечно, вон! Мужайтесь, сын мой! Я предвижу также, что вас вычистят также из университета... Средиземские всегда верили в бога. Вы посещаете церковь, дитя мое?

Талмудовский взмахнул рукой и с криком "К чертовой матери!" выбежал из комнаты...

В это время во дворике раздался веселый голос:

— По морям, по волнам, нынче здесь, завтра там! По моря-ам, морям, морям, морям!

То возвращался домой с карнавала на реке веселый комсомолец Пружанский. Его узкие белые брюки сверкали под луной.

— Товарищ Пружанский! — позвал граф, с трудом приподняв к окну свою петушиную голову.

— Это ты, Верка? — крикнул комсомолец, задрав голову.

— Нет, это я, Средиземский. У меня к вам дело. Зайдите на минуточку.

Через пять минут пораженный в самое сердце Пружанский вертелся в комнате, освещенной бронзовым светом...

— Я был великий грешник, сын мой... Мой полк участвовал тогда в больших маневрах у Витебска. И там я встретил вашу мать. Это была очаровательная женщина, хотя и еврейка. Я буде краток. Она увлеклась мною...

— Ах, гражданин Средиземский! Зачем вы не унесли этот секрет с собой в могилу? Что же теперь будет?

Старый граф участливо смотрел на своего второго единственного сына, кашляя и наставляя:

Фото: архив журнала "Огонек"

— Сколько вам еще придется испытать лишений! Из комсомола, конечно, вон. Да я надеюсь, вы и не останетесь в этой враждебной нашему классу корпорации. Из вуза — вон. Да и зачем вам советский вуз? Графы Средиземские всегда получали образование в лицеях. Обними меня, Яшенька, еще разок!..

Пружанский ушел, кренясь на бок, и бормоча: "Значит, я граф? Ай-ай-ей!.."

Старый граф работал с энергией, удивительной для умирающего. Он залучил к себе беспартийного Шкарлато и признался ему, что он, граф, великий грешник. Явствовало, что студент — последний потомок графов Средиземских и, следовательно, сам граф.

— Это было в Тифлисе, — усталым уже голосом плел Средиземский. — Я был тогда гвардейским офицером...

Шкарлато выбежал на улицу, шатаясь от радости. В ушах его стоял звон, и студенту казалось, что за ним по тротуару волочится и гремит белая сабля.

— Так им и надо, — захрипел граф. — Пусть не пишут стихов...

В комнату влетел свежий ветер. Из-за славянского шкафа вышла костлявая. Средиземский завизжал. Смерть рубанула его косой, и граф умер со счастливой улыбкой на синих губах.

В эту ночь все три студента не ночевали дома. Они бродили по фиолетовым улицам, пугая своим видом ночных извозчиков...

Первым прибежал домой Пружанский. Дрожа всем телом, он залег в постель и кренделем свернулся под малиновым одеялом. Только он начал согреваться, как дверь раскрылась и вошел Талмудовский, лицо которого имело темный, наждачный цвет.

— Слушай, Яшка, — сказал он строго. — А что бы ты сделал, если бы один из нас троих оказался сыном графа?

Пружанский слабо вскрикнул.

"Вот оно, — подумал он, — начинается..."

— Что за глупости? — совсем оробев, сказал Пружанский. — Какие из нас графы?!

— А все-таки? Что бы ты сделал?

— Лично я?

— Да, лично ты.

— Лично я порвал бы с ним всякие отношения!

— И разговаривать не стал бы? — со стоном воскликнул Талмудовский.

— Нет, не стал бы. Ни за что!..

Наступило длительное нехорошее молчание. В передней раздались молодцеватые шаги, и в комнату вошел Шкарлато.

Долго и презрительно он оглядывал комнату.

— Воняет, — сказал он высокомерно. — Совсем как в ночлежном доме. Не понимаю, как здесь можно жить. Аристократу здесь жить положительно невозможно.

Фото: архив журнала "Огонек"

Эти слова нанесли обоим студентам страшный удар. Им показалось, что в комнату вплыла шаровидная молния и, покачиваясь в воздухе, выбирает себе жертву...

— Довольно! — крикнул Талмудовский. — Скажи, Шкарлато, как поступил бы ты, если бы обнаружилось, что один из нас тайный граф?

Тут испугался и Шкарлато.

— Что ж, ребятки, — забормотал он. — В конце концов, нет ничего страшного. Вдруг вы узнаете, что я граф...

— Ну, а если бы я? — воскликнул Талмудовский...

— Граф Талмудовский?

— Я не Талмудовский, — сказал студент. — Я Средиземский. Я в этом совершенно не виноват, но это факт.

— Это ложь, — закричал Шкарлато. — Средиземский — я.

Два графа ошеломленно мерили друг друга взглядами. Из угла комнаты послышался протяжный стон. Это не выдержал муки ожидания, выплывая из-под одеяла, третий граф.

— Я ж не виноват! — кричал он. — Разве я хотел быть графским сынком?

Через пятнадцать минут студенты сидели на твердом, как пробка, матрасе Пружанского и обменивались опытом кратковременного графства.

— А про полчок его величества короля датского он говорил?

— Говорил.

— И мне тоже говорил. А тебе, Пружанский?

— Конечно. Он еще сказал, что моя мать была чистая душа, хотя и еврейка.

— Вот старый негодяй! Про мою мать он тоже сообщил, что она чистая душа, хотя и гречанка.

— А обнимать просил?

— Просил...

На другой день студенты увидели из окна, как вынесли в переулок желтый гроб, в котором покоилось все, что осталось земного от мстительного графа... Мир избавился от великого склочника.

1930 год. Впервые опубликован в "Огоньке" N 23, 1957 год. Воспроизводится с сокращениями

Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...