Власть завинчивает налоговые гайки так, как будто экономика, а вместе с ней и бюджет, вот-вот рухнут. По официальной статистике все вроде бы так и есть: ВВП сокращается. Между тем экономика не только не падает, но даже растет — правда, за счет неофициального, теневого сектора. И чем сильнее завинчивают гайки, тем больше он становится и тем меньше налогов достается государству.
Тревожные симптомы
Государство ведет наступление по всему налоговому фронту. Достаточно перечислить лишь некоторые меры: приостанавливаются налоговые льготы, отсрочки и рассрочки большинству предприятий; отменяются инвестиционные налоговые кредиты; облагаются налогом челноки; запрещается налоготворческая деятельность регионов, чтобы они не отнимали слишком много у федерации, — взамен им дается разнарядка по сбору налогов в федеральный бюджет; повышается налогообложение алкогольной и табачной продукции; "упорядочивается" сбор подоходного налога — отныне он должен взиматься с любых получаемых гражданами денег, вплоть до командировочных или, скажем, расходов на лампочки для офиса. Готовится еще немало сюрпризов: комплекс мер по ужесточению налогового контроля, налог на ввоз валюты из-за рубежа, увеличение налогообложения малых предприятий, оплата долгов бюджету специально выпущенными для этого облигациями... И т. д. и т. п.
После каждой статистической сводки о невыполнении плана по поступлениям в бюджет с Министерством финансов и налоговыми органами случается очередной приступ налогового нормотворчества. Разрабатывая все новые и новые фискальные задания, правительственные эксперты ведут себя так, словно стремятся взять последнее, пока экономика окончательно не рухнула. Интересно, задавались ли они вопросом, а действительно ли экономическое положение страны настолько тяжелое, что пополнить бюджет можно только с помощью органов внутренних дел, агентов ФСБ и налоговых полицейских?
Анализ
Правительство в своих официальных оценках, составленных на базе сводок Госкомстата, действительно исходит из того, что в стране по-прежнему сохраняется кризисная ситуация: продолжается спад производства, валовой внутренний продукт России сокращается (в расчете на год это падение ВВП, по прогнозам, составит примерно 5%). Если смотреть на экономику страны сквозь запыленные очки Госкомстата, то проводимая налоговая политика покажется вполне логичной. Как же еще можно добиться повышения собираемости налогов в условиях, когда налогоплательщики в своей массе испытывают финансовые затруднения, да и количество этих налогоплательщиков в связи с падением производства сокращается? Только так, как это делается сейчас: еще туже закрутить налоговый пресс, еще плотнее перекрыть легальные и полулегальные пути ухода от налогов, еще жестче сделать санкции за неуплату.
Все это так, однако, если заглянуть за пределы официальных показателей, все оказывается иначе. Сомнителен основной тезис, гласящий, что ВВП России продолжает падать. Истинный объем ВВП в российских условиях намного больше того, на котором основаны официальные правительственные оценки. Правда, Госкомстат в своем анализе ситуации в экономике пытается учитывать теневой сектор, то есть ту часть экономики, которая не платит налогов и уходит из-под государственного статистического учета. Условно говоря, если документально подтвержденные статистические данные об объеме ВВП принять за 100%, то Госкомстат прибавляет к ним еще примерно 20%, чтобы учесть и фактор теневой экономики. Именно в 15-20% оценивается в большинстве развитых стран отношение теневого бизнеса к официально регистрируемому.
Однако независимые эксперты считают, что объемы теневого сектора в России сейчас гораздо выше. Минимальная его оценка составляет 45% от официально объявленного Госкомстатом объема ВВП, максимальная — 75%. Это значит, что реально в России производится товаров и услуг гораздо больше, чем принято считать в Кремле и Белом доме. И, следовательно, в экономике реально имеется гораздо больше денег...
Диагноз
Есть, конечно, одно "но". Какова конъюнктура в теневом секторе? Не совпадает ли она с конъюнктурой в легальном бизнесе? Что, если и там, за пределами досягаемости налогового контроля, продолжается все тот же унылый пейзаж экономического спада? Существует целый ряд косвенных признаков, по которым можно судить о положении дел в теневой экономике. И признаки эти свидетельствуют, что теневой сектор процветает. Иначе как объяснить такие парадоксы, как, например, стабилизация доходов населения (даже по официальным данным), расходов на предметы длительного пользования и роскоши (опять-таки официальные данные), строительный бум (ну не бывает такого во время депрессии!), уверенный рост экспорта на фоне официального падения производства (зачем показывать свои успехи Федеральной налоговой службе и государственной статистике, когда их можно "вывезти" подальше и там материализовать?).
В экономике страны существуют две прямо противоположные тенденции. С одной стороны, легальная экономика находится в состоянии спада. С другой — теневой сектор энергично набирает обороты, и подъем в нем компенсирует падение официального ВВП. Иными словами, состояние экономики России существенно лучше, чем следует из официальных цифр.
Вывод из этого оказывается парадоксальным. Существующая налоговая политика только усугубляет пропасть между двумя сторонами российской экономики. Ее официальная часть все больше начинает испытывать на себе разрушающее воздействие налоговой системы. Шире привлекая к сбору налогов репрессивный аппарат, государство на первых порах добивается неплохих результатов — ситуация с поступлением налогов во втором квартале получше, чем в первом. Ценой же такого улучшения показателей может оказаться разрушение производства. И у предприятий остается только одна альтернатива налоговому удушению — уход в тень. И уходят. Ужесточение налогового режима в легальной экономике не убивает деловую активность, а выдавливают ее в теневую сферу, куда уходит — подальше от учета и налогов — и весь экономический рост. В итоге общество, как и следует ему, богатеет, но государство при этом все больше напоминает древнерусского князя Игоря, который, ужесточая поборы, столкнулся, говоря современным языком, с сокращением поступлений. Что, как известно, кончилось для него крахом.
Прогноз
Итак, с ВВП все обстоит не так печально, как полагают власти. Соответственно, российская экономика пребывает не совсем в той стадии, в которой принято считать, — не в кризисе, а уже в начале роста. А для иной конъюнктуры требуется уже иная налоговая политика. Правительство сохраняет отжившую модель налогообложения, дожидаясь конца депрессии. А он-то уже наступил! Чтобы поддержать рост, налоги должны выполнять стимулирующую функцию, а не исключительно фискальную.
Более того, именно смена налоговой политики откроет реальный резерв наполнения бюджета. Логика здесь прямо противоположна той, которой сейчас следует российское правительство, а именно: надо снизить ставки и сократить число налогов для того, чтобы повысить их сбор. Иными словами, широко открыв дверь, пригласить налогоплательщиков выйти из тени на свет. Как показывает мировая практика, именно в либерализации налоговой системы и содержится огромный резерв увеличения налоговых поступлений. Опыт большинства экономически развитых стран говорит о том, что при низком уровне налогообложения плательщики предпочитают исправно платить налоги, а не попадать в поле зрения карательных органов, преследующих за их неуплату.
Были ли в недавней истории примеры такой резкой смены налоговой политики? Конечно, были. Наиболее яркий пример — США начала 80-х годов. Тогда, после победы на выборах Рональда Рейгана, впервые на практике была апробирована теория о допустимом пределе совокупного налогообложения. Согласно ее главному постулату, совокупный объем налогов не должен превышать 40% от валовой прибыли налогоплательщика. Реализация этого тезиса привела к тому, что 80-е годы вошли в американскую историю как десятилетие экономического и финансового возрождения после стагнации 70-х. А Рейган приобрел репутацию самого сильного президента со времен Франклина Рузвельта.
ИНГАРД ШУЛЬГА