Лет 40 назад в сельпо продавалась специальная пленка. Приладишь к экрану, и черно-белый телевизор превращается в цветной: фиолетовое небо, зеленые реки, синие лица или еще как-нибудь — зависит от движения в кадре.
С тех пор сельская жизнь приобрела новые, хай-тековские черты. У меня в доме на южном окошке телефон уверенно принимает эсэмэски и электронную почту. WWW-серфинг тоже возможен, но вялый, срывается. Разговоры вживую получаются только на крыше, а скайп или торренты — вообще из области дерзких мечтаний.
И я мечтанул. Пол-лета обхаживал районный ЦентрТелеком, купил 400 метров телефонного провода, ждал, входил в непростое положение, напоминал, апеллировал к их коммерческим чувствам (отсутствующим, как выяснилось потом).
Наконец подключили. Страницы загружаются в лучшем случае фрагментарно. Если надо что-то качнуть, по-прежнему мчусь в райцентр на почту. Туда проведен скоростной интернет, а над входом написано "Киберпочта".
Забыл однажды там флешку. Вернулся, говорю через стойку: "Извините, я у вас на компьютере работал, возможно, флешку оставил..." Очередь с интересом закаменела, а "киберпочта" лично сказала: "Чево-о?"
Единственное место, где у нас в деревне был уверенный интернет, — начальная школа. Хорошая скорость, спутниковый канал. По федеральному закону положено, чтоб во всех школах был интернет. Даже если в школе всего 5 учеников, и даже если отхожее место сбивает с ног запахом выгребной ямы, и даже если школа оборудована пожарной сигнализацией только частично, и даже если на положенную по штату повариху денег не отпускают — интернет все равно должен быть, потому что из Кремлина.ру всего остального не видно.
И вдруг — на тебе! Школьная директриса пожаловалась: тарелку и приемное оборудование в связи с кризисом демонтировали. Обещали провести телефонную линию и поставить модем.
Обещания в деревенской местности держат только в промежутках между непредвиденными обстоятельствами. Например, в селе таком-то дул ветер. Значит, что? Значит, связисты едут не в Борисовское подключать школу к Всемирной сети, а в село такое-то — ставить поваленные столбы. Кроме того, человеческий фактор в районе тоже имеется. Над интернетом повис знак вопроса.
В Министерстве образования открыта прямая линия. На том конце, услышав голос нашей директрисы, сразу радостно отвечают: "Здравствуйте, Ольга Валерьевна!" Знают ее и любят. Потому что если есть программа по интернетизации, значит, вынь да положь.
Имеется еще одна федеральная программа — всеобуч. Это значит, что учеников по окончании четырехлетки не бросают учить за неимением объективных возможностей, а переводят в районную среднюю школу. И обязаны на школьном автобусе возить туда-сюда каждый день. Называется заботой о человеческом капитале.
Из райцентра Лесное до Борисовского 32 грейдерных километра. Автобус, бензин, зарплата шоферу — все ради шестерых недорослей и оболтусов? Директриса районной средней школы настырным родителям так прямо, конечно, не заявляла, но и маршрут открывать не спешила. А зря. Потому что в Тверской области периодически случаются конференции школьных директоров (в том числе деревенских).
На очередной конференции наша Ольга Валерьевна была самая-самая: высокая, статная, розовощекая — кровь с молоком. Под конец, когда телевизионщики уже зачехлялись, начальница облпросвещения спросила (естественно, риторически): "Вопросы имеются?" Тут все и увидели, какая у Ольги Валерьевны коса — русая, чуть не до пояса. Пришлось телевизионщикам расчехляться обратно. Снимали то Ольгу Валерьевну, то красиво разгневавшуюся на нарушителей федерального закона начальницу, то пошедшую пятнами заведующую нашего районо (это такая избушка на въезде в Лесное). В общем, деньги вскоре нашлись, и автобус пошел. А родители малолеток, проживающих вдоль маршрута, приобрели в школе статус нон грата, что естественно и не страшно.
На днях, чтоб не развращать народ хеппи-эндом, маршрут снова закрыли, предложив человеческому капиталу посидеть дома, пока родители не возьмутся за ум. А чтоб брались скорей, им намекнули, что вместо автобуса детям выделят койки в районном центре социальной реабилитации. Коли не нравится, переведут на экстернатуру: самостоятельное обучение на дому.
Кстати, в некоторых странах некоторые дети тоже в школу не ходят — слушают лекции по интернету и отвечают уроки, глядя в вэб-камеру.
Мы эти страны уже скоро догоним: 1 сентября по радио выступил министр связи РФ и официально заверил, что все школы страны подключены к интернету (кроме Борисовской). А после ко мне заглянула Ольга Валерьевна и спросила, можно ли для козы выкосить мой участок. Я уточнил насчет министерского заявления, чтоб понять, кто врет из двоих. Оказалось, никто. Линию протянули, а модем не качает. Обещали исправить строго на приоритетной основе — если не произойдет форс-мажора.
В качестве личной инвестиции в систему образования я разрешил косить Ольге Валерьевне где и сколько угодно. Но она так больше и не пришла. Наверное, оттого, что пошли затяжные дожди. Или, поди знай, в обещанном интернете зависла — на отмерянных школе 128 килобитах в секунду.
Лакировщики действительности
N 29, Наталья Радулова о художниках Палеха
Веет безнадегой
Вот странное дело, при "проклятых коммунистах" страна жила и было будущее даже у древних мастеров, а при "светлой демократии" куда взгляд в России ни кинешь — жить не хочется, такой тоской беспросветной и безнадегой веет.
В разрухе виноваты художники
Бросьте тень на плетень наводить. Хорошие работы идут нарасхват, разумеется, среди тех, кто способен отличить сувенирную работу от настоящей традиционной. Художники сами виноваты в разрухе. Необходимо было не разваливать старые мастерские, а всего лишь сместить зажравшееся руководство. Нужен был руководитель из числа старых мастеров. Отдали здание на откуп небольшой группировке из проходимцев и получили результат в самом центре старого села. Позор. Высекли себя, одним словом!
Дачное эхо зимней войны
N 29, Дмитрий Губин о финской войне и ее уроках
Нам нужнее
Не надо так уж убиваться от чувства вины. Выборгский район находится недалеко от Невских болот, и потому это местность, довольно насыщенная болотами, переувлажненная и с неустойчивым климатом. А то по высказываниям можно подумать, что это почти побережье Крыма. От Финляндии там в настоящее время остались, наверное, не больше сотни домов, разрушенные доты, дороги-направления (такими они и были раньше, только без асфальта), хуторские фундаменты да хвойные таежные леса (правда, очень быстро в настоящее время вырубаемые). Старая Финляндия еще просматривалась в 60-е годы, маленькие деревянные домишки с палисадниками да огородами, да чистый лес — ничего особенного. Для Питера этот регион всегда (еще до революции) имел стратегическое значение как в плане военном (форт ИНО), так и в плане рекреации населения. А уж в настоящее время там имеют дачи, наверное, 2/3 петербуржцев. Эта территория гораздо нужнее Санкт-Петербургу и России, чем финнам.
В историческом плане финнам обижаться не на что. Благодаря России они приобрели сначала формальную, а затем фактическую государственность. Если бы не Россия, быть бы им не финнами, а шведами.
Толстые обстоятельства
N 26, Андрей Архангельский о любви к "толстым" литературным журналам
Приют литературы
"Толстые" литературные журналы стали сегодня тем, чем они должны быть — литературными журналами. И не больше. С общественной позицией редакций, кругом авторов, своим читателем и т. д. Те материалы, которые собирали 100-тысячную аудиторию в конце 80-х, теперь можно найти в книгах, газетах, политических еженедельниках и даже по ТВ.
Выжили же они не за счет "позиционирования себя как внекоммерческого продукта" (?!), а поддержки в 90-х годах фондом Сороса, других спонсоров и доходов от коммерческой деятельности, довольно далекой от литературы. Например, сдачи части своих помещений в аренду. (Это не в упрек, естественно.)
Что касается собственно литературы, то можно ли считать публикацию в "толстяке" "знаком качества" — большой вопрос. Владимир Сорокин, например, никогда там не печатался; Пелевин, Толстая, Акунин, Гришковец не печатаются теперь — и это показатель, увы, не вкуса, а консерватизма журнальных редакций...
Нужны ли "толстые" литературные журналы сегодня — да, нужны, но нужно уточнить — кому? Прежде всего самим литераторам и людям, близким к литературе. Написал писатель роман, повесть, поэт цикл стихотворений. Где это напечатать, "обкатать", пока книга не вышла? В журнале — это же естественно...
Смешная смерть автора. Книга для разночтения
N 28, Философ Борис Парамонов и литературовед Соломон Волков о "Лауре" Набокова
Голоса, знакомые по "голосам"
Кто такие питерские? Путин, Сечин, Кумарин.
Сегодня "Огонек" на развороте, посвященном Набокову, вспомнил, что "питерские" — это прежде всего питерские интеллигенты. Такие как Борис Парамонов и Соломон Волков, настоящие питерские интеллигенты, хоть и давно живущие далеко от Питера.
Удивительно, Путин с Парамоновым учились в одном и том же университете (Волков окончил консерваторию), на соседних гуманитарных факультетах. Один — на истфаке, другой — выпускник юрфака. А какие разные люди!
Долгие годы мы слышали голоса этих питерских интеллигентов лишь под вой глушилок. В те времена транзисторный приемник с коротковолновым диапазоном представлял собой единственное окно в свободный мир. У моего знакомого до сих пор сохранился "Океан" Минского радиозавода, у которого кроме заводского было еще имя собственное: "третье окно". И припаянная к корпусу "Океана" латунная табличка с гравировкой: "И когда мне тесно в старом доме, я сажусь у третьего окна".
Разворот на страницах 44-45 с прекрасной фотографией Набокова — это и есть "третье окно", возвращение в мир русской интеллектуальной прозы, ощущение, как говорит Соломон Волков, "неизбежного узнавания слова, радость, которую испытываешь от столкновения с писательской точностью". И за каждым словом — знакомый с детства голос автора.
Действительно, хоть Парамонов и высказывает несколько иное мнение о последнем романе Набокова, чем Соломон Волков, но радость от прочтения коротенького эссе, сопряженная с узнаванием голоса автора за строкой текста, — та же самая. Тем более что Борис Парамонов возвращает к жизни прекрасное русское слово "НИМФЕТОМАНИЯ", которое, казалось, мы уже позабыли под натиском пришедшего из-за океана и чуждого русскому духу грубого иностранного выражения "ПЕДОФИЛИЯ".
Браво!