17 декабря в ММСИ открывается выставка Константина Звездочетова "Не выдержал", первая ретроспективная выставка давно известного художника.
Московский музей современного искусства, основанный Зурабом Церетели, отмечает в декабре десятилетний юбилей. И главным мероприятием этого праздника должна стать выставка 51-летнего Константина Звездочетова, подготовленная совместно с галереей XL в рамках программы "Москва актуальная". Под этой вывеской уже показывали ретроспективы Бориса Орлова, Виктора Пивоварова и других художников галереи. На выставке "Не выдержал" Звездочетов покажет несколько старых работ и целых три этажа абсолютно новых.
Звездочетова уже лет двадцать считают живым классиком русского искусства, и на это есть свои причины. Без работ Звездочетова не обходится ни одна серьезная коллекция современного искусства. Он один из самых остроумных (и просто умных) людей на арт-сцене. При этом Звездочетов, наверное, один из самых человечных художников, работающих сегодня: его ирония не беспощадна, а взгляды широки (например, он симпатизирует коммунистам и ходит в церковь).
Звездочетов начинал в конце 1970-х в группе "Мухомор" вместе с Владимиром и Сергеем Мироненко, Свеном Гундлахом и Алексеем Каменским. "Мухоморы", как их чаще всего называют, запомнились акциями и перформансами в духе анархического капустника. Подчеркнутая мухоморская несерьезность смотрелась вызывающе на фоне аккуратной и в пластическом, и в теоретическом плане деятельности старших товарищей-концептуалистов. "Мухоморы" к тому же занимались и живописью, и музыкой. Их "Золотой диск" стал культовым, молодежь заучивала тексты наизусть. Можно сказать, что "мухоморы" собственноручно придумали жанр стеба в андерграундной музыке, опередив и Александра Лаэртского, и многих его подражателей.
"Золотой диск" сделал "мухоморов" популярными, но одновременно и привлек внимание органов. Троих из пяти соратников отправили в армию: Звездочетов отслужил два года на Камчатке. По возвращении его впервые назвали классиком: в перестроечной России появилось уже новое поколение художественных неформалов. Звездочетов собрал группу художников под наглым названием "Чемпионы мира", своеобразное продолжение "Мухомора", и занялся живописью в постмодернистском духе, цитируя все и вся — от Николя Пуссена до упаковки сыра "Виола". Среди его крупнейших достижений — серия "Пердо", живописная антиутопия об одноименной тоталитарной стране и ее главном сакральном символе — кроваво-красном и "сладчайшем" арбузе.
В начале 90-х бывшие коллеги по "Мухомору" бросили искусство и стали заниматься дизайном и рекламой. Все, кроме Звездочетова, который продолжил утверждать свой статус живого классика. Самым эффектным проектом 90-х стала инсталляция "Артисты — метростроевцам". Это настоящая мозаика, на которой изображены герои Гайдая Трус, Балбес и Бывалый. Мозаика заключена в картуш, имитирующий оформление станции "Киевская-кольцевая". На одной из ярмарок "Арт-Манеж" эту работу, ко всеобщему удовольствию, показывали в ковше небольшого бульдозера. Так в новые капиталистические времена Звездочетов окончательно нашел себя в предыдущей эпохе, и с 1996 года главным источником цитат для него становится журнал "Крокодил".
Практически все выставки Звездочетова последних лет — это живописные композиции с героями "Крокодила" разной степени сюрреалистичности. Любовь к этому глубоко несмешному журналу Звездочетов несколько лет назад объяснял так: "Я чувствую себя как засланный шпион-инопланетянин, который должен составить далекому начальству дайджест всего, что здесь происходит. И мои работы — отчет о самом важном и совершенном — об иллюстрациях в "Крокодиле". "Крокодил" — магический кристалл, через который можно смотреть на мир". На самом деле пьяницы, бюрократы и прочие герои "Крокодила" Звездочетову милы и нужны именно для того, чтобы напомнить о "лишних людях" постсоветской эпохи. И именно в этом смысле художника можно назвать классиком — по аналогии с русскими писателями второй половины XIX века, изображавшими маленького и, как сказали бы мы сейчас, негламурного человека.