(публикуется на правах сценария)
Когда советские войска покинули Афганистан, появилась надежда, что эта война будет последней. Гарантией тому, казалось, была существовавшая на тот момент доминанта во внешней политике страны.
Когда на смену одной советско-афганской войне пришли шесть постсоветских, это было уже следствием внутренней политики. Приоритет военно-силовых методов в конфликтах ближнего зарубежья и Чечни не позволяет надеяться на то, что количество их в скором времени уменьшится. Разве что за счет полной утраты российского влияния во взрывоопасных регионах.
Таджикистан в интернациональном долгу не останется
"Экранизация" этого сценария может начаться уже 10 сентября — именно на этот день в Москве намечена встреча президента Таджикистана Эмомали Рахмонова с лидером оппозиции Саидом Абдулло Нури. Поскольку Москва по-прежнему делает ставку на нынешние власти Душанбе, встреча, если она и состоится, не принесет каких-либо позитивных результатов.
В таком случае оппозиция, утратив надежды на мирное возвращение, начнет широкомасштабное наступление на востоке страны, в Припамирье, где эпизодические столкновения возникают и сегодня (с конца июля, когда открылись перевалы, оппозиция подтянула сюда крупные силы). Одновременно на севере Таджикистана, в Ленинабадской области, начнется волна митингов с требованием сместить руководителей, назначенных нынешними властями Душанбе (митинги с аналогичными требованиями уже проходили здесь в начале лета). На одном из многотысячных митингов, например в областном центре Ходжента, будет принято решение прервать всяческие связи со столицей: пока президент и его окружение не уйдут в отставку или не согласятся на создание коалиционного правительства с участием всех политических сил страны (лидеры вооруженной оппозиции и "северян" этим летом вели переговоры о координации своих действий в борьбе против властей Душанбе).
В Ходжент из московской эмиграции торжественно вернутся три экс-премьера Таджикистана (не так давно они провели совместную пресс-конференцию в Москве, объявив о создании собственного движения и потребовав равного участия в межтаджикских переговорах). В то же время восстанет и выдвинет аналогичные требования и западный регион страны — Турсун-заде и Регар. (В Турсун-заде, где нынешней весной уже вспыхнул антиправительственный мятеж, в последние дни вновь обострилась обстановка).
Правительственные войска, и без того не сильно боеспособные, потерпят поражение: война на три фронта им не под силу. В критический момент на выручку придет дислоцированная в республике 201-я российская дивизия (ее подразделения и раньше неоднократно принимали участие в боях на стороне правительства) и на время удержит фронт. В ответ боевики оппозиции нанесут комбинированный удар, с тыла и с афганской территории, по нескольким российским погранзаставам и откроют коридоры в Таджикистан (так уже было летом 1993 года, а в последний месяц командование российских погранвойск в республике постоянно сообщает о концентрации боевиков на афганской стороне близ границы).
Узбекистан и Киргизия закроют границы с воюющей республикой и вместе с Казахстаном примут решение вывести из Таджикистана свои батальоны, находящиеся в составе коллективных миротворческих сил (эти три страны уже неоднократно выражали свое недовольство нежеланием Рахмонова договориться с оппозицией, а Узбекистан в критические моменты уже перекрывал границу со своим соседом). Россия — без прикрытия мандатом миротворческих сил СНГ — окажется в состоянии открытой войны с таджикской оппозицией. Причем войны малоперспективной, так как ощутимого подкрепления 201-й дивизии она, связанная чеченской войной, дать не сможет.
Чечни станет еще больше
То, что происходит в Чечне в настоящий момент, правильнее всего называть мирной передышкой. Долго она продлиться не может. Тем более что генералы все чаще начинают выступать с собственными военными инициативами, вроде ультиматума Пуликовского. Один из таких ультиматумов логично завершится возобновлением военных действий.
Самый парламентский ответный ход чеченской стороны — обратиться к Москве с требованием признать воюющие части федеральных войск мятежниками и предложением своей помощи в их нейтрализации. Москва, естественно, на это не пойдет и задним числом санкционирует действия генералов. То есть объявит войну под кодовым названием "чрезвычайное положение" (о введении ЧП в Чечне уже говорилось с самых высоких трибун).
Война примет еще более кровопролитный, затяжной и в то же время более закрытый характер, так как после введения режима чрезвычайного положения в Чечне доступ журналистов и представителей международных организаций в республику будет резко ограничен.
Фактически же режим ЧП распространится, как это уже не раз бывало, и на часть территории соседних Дагестана и Ингушетии. В политических комментариях и журналистских репортажах все три республики для простоты будут объединены по первичному информационному признаку — Чечня.
Карабах, Абхазия, Южная Осетия, Приднестровье: ни мира, ни войны
Эскалация военных действий в Таджикистане и Чечне серьезно ослабит позиции Москвы в других конфликтных регионах СНГ, где при российском посредничестве было достигнуто перемирие. Основным аргументом центра и в этих регионах была прежде всего военная сила (российские части и базы размещены почти во всех этих точках). Понятно, что воевать сразу на шесть фронтов Россия не в состоянии. И страны, которые вынуждены были под давлением Москвы пойти на переговоры с сепаратистами, этим воспользуются.
Тем более что везде есть и другие факторы, способствующие обострению ситуации. Например, кампания по выборам президента в Молдавии уже начала оказывать воздействие на приднестровский конфликт. Меморандум между Кишиневом и Тирасполем, который намечалось подписать в Москве в конце июня, оказался в итоге окончательно зачеркнутым.
В Кишиневе громче зазвучат призывы вывести с территории республики 14-ю российскую армию — кому-то из кандидатов в президенты придется пойти на это, чтобы заполучить голоса национал-демократов. Тирасполь, в свою очередь, будет резко протестовать. Но на сей раз в роли главного посредника и миротворца выступит Украина (она уже постепенно перехватывает инициативу у Москвы), которой сразу же после выборов президента Молдовы удастся вновь усадить стороны за стол переговоров. Но уже в Киеве.
В Приднестровье будет введен украинский миротворческий батальон (Тирасполь на днях обратился с такой просьбой к Киеву, а Кишинев давно не прочь заменить российских миротворцев на украинских).
Украинское миротворчество имеет самую что ни на есть экономическую подоплеку. Нестабильность в Приднестровье и присутствие там российских войск мешает реализации двух важных проектов: строительству под Одессой мощного нефтетерминала и ветки от него до нефтепровода "Дружба". После того как Киев выступит в качестве основного посредника в конфликте Кишинева и Тирасполя, а в Приднестровье будет введен украинский батальон, оба этих проекта получат инвестиционную поддержку на Западе (меньше риска — больше гарантий, да и прибыльно). Москва же утратит энергетический рычаг давления на Киев и получит потенциального конкурента: проекты поставки более дешевой ближневосточной нефти на Запад через Украину существуют уже давно.
Что касается Армении, то грядущие президентские выборы не снимут карабахскую проблему. Но здесь, как и в Приднестровье, до возобновления военных действий дело вряд ли дойдет. Возможно, увеличится количество перестрелок на линии фронта, и обмен сторон грозными заявлениями станет более интенсивным. Однако инициативу посредничества между Ереваном и Баку прочно перехватят другие страны — прежде всего США и Великобритания (нефтяные компании этих стран имеют в регионе Каспия серьезные интересы).
Не лучше будут обстоять дела для Москвы и в другой закавказской республике — Грузии. Здесь наберет силу движение за вывод с территории страны российских войск (оппозиция уже не раз выступала с подобным требованием). Парламент вернется к обсуждению вопроса о российских военных базах на территории Грузии (это один из немногих рычагов давления Тбилиси на Москву), тем более что грузинские требования о придании российским миротворческим силам в Абхазии полицейских функций не были учтены. Вновь встанет вопрос об отмене совместной охраны грузино-турецкой границы (впервые эта проблема возникла нынешним летом, когда российские пограничники стали задерживать на несколько дней транзитные грузы — в Центральную Азию и оттуда).
В этом случае позиция Грузии тоже получит поддержку Запада, заинтересованного в том, чтобы заработал кавказский транспортный коридор, соединяющий Центральную Азию и Европу. И скорее всего окончательно будет решен вопрос о вывозе каспийской нефти через Грузию, в обход России.
В результате Москва, возможно, и выиграет когда-нибудь военные кампании в Чечне и Таджикистане, но понесет невосполнимые потери в других регионах. Причем нефтепроводы и терминалы — лишь наиболее зримая часть потенциальных утрат.
АЗЕР МУРСАЛИЕВ
Это негативный сценарий развития ситуации в постсоветских горячих точках. Он основан на существующих тенденциях и реальной информации, а потому вполне возможен. Редакция не прочь была бы опубликовать и другой, более оптимистичный вариант прогноза, но, к сожалению, не располагает достаточной для этого информацией.