В понедельник в Белграде на 81-м году жизни скончался знаменитый сербский писатель, поэт и филолог Милорад Павич, автор "Хазарского словаря" — одной из самых читаемых книг конца прошлого века.
Вышедший на русском языке в начале 90-х "Хазарский словарь" произвел на многих эффект почти оглушительный. Эту книгу можно считать одним из главных текстов наших 90-х. Мистический мир "Хазарского словаря" оказался работающей метафорой того времени, смысл которого действительно куда легче было объяснить новой фазой в смене всеобщих сновидений (которые, как сказано в "Словаре", есть не что иное, как "сад дьявола"), чем сменой политико-экономических отношений.
Необычайная популярность "Хазарского словаря" вызывала даже раздражение. Про Павича говорили, что он "интеллектуал для бедных". Что его эффектные приемы, вроде "мужской" и "женской" версий "Хазарского словаря", отличающихся друг от друга лишь одним абзацем, или "зеркального" устройства романа "Внутренняя сторона ветра", который можно читать "со стороны Геро" и "со стороны Леандра",— всего лишь яркая приманка, за которой нет никакого глубокого замысла, никакой особой идеи. И даже что греющая душу балканская экзотика павичевских текстов — результат сознательного желания понравиться на Западе, где, как известно, ценится "локальный колорит".
И Павич, действительно, на Западе нравился, но так сильно и повсеместно, что никаким тонким расчетом это объяснить невозможно. Когда "Хазарский словарь" в середине 80-х перевели на французский и английский, эту книгу, согласно статистике, гораздо чаще других крали из университетских библиотек, а практически все рецензии были хвалебными и чуть ли не в каждой из них употреблялась фраза "хазары — это все мы". В парадигме 80-х это означало всеобщую жизнь в присутствии ядерной и экологической угрозы и даже больше — в присутствии угрозы глобализма и окончательной потери национальной самоидентификации. Когда же, почти десятью годами позже, на Балканах началась война, ставшая к тому же одним из главных медийных событий десятилетия, Павича зачислили чуть ли не в пророки.
Сам писатель, правда, всегда отказывался признавать у себя дар предвидения, зато любил рассказывать, что дар писательский был ему уготован — за последние 200 лет в роду в каждом втором поколении Павичей обязательно имелся писатель. Отец автора "Хазарского словаря" как раз писателем не был — он был скульптором, а мать — профессором философии. Но благополучного детства, вроде бы гарантированного в такой творческой и обеспеченной семье, будущему писателю не досталось. Когда ему было 12 лет, Белград оккупировали немецкие войска. Павич вспоминал, что однажды его, ученика средней школы, чуть не расстреляли из-за отсутствия надлежащих документов. Примерно в это же время будущий писатель начал учить русский язык. Это началось после того как "один бывший белогвардеец" дал ему почитать на русском стихи Фета и Тютчева, "это было единственное, что он взял с собой из дому". Позже Павич занимался переводами русской поэзии и особенно Пушкина — "Евгения Онегина" он переводил даже дважды.
В начале 50-х Милорад Павич закончил Белградский университет, он занимался историей сербской литературы XVII-XIX веков, специализировался по барокко и символизму. В 1967-м он опубликовал свой первый поэтический сборник "Палимпсесты", через несколько лет еще один — "Лунный камень", но эти издания прошли почти незамеченными. По признанию самого писателя, "вплоть до 1984 года, когда вышел 'Хазарский словарь', я был самым нечитаемым писателем своей страны, а потом за один день превратился в самого читаемого".
Самого читаемого и, что не менее важно, очень любимого — потому что любить Павича легко. В игре, которую он предлагает, нет никакого высокомерия, он готов практически на любую роль — рассказчицы Шехерезады, шута, веселящего публику, смешивая "верхнее" и "нижнее", духовное и чувственное, священное и профанное, и алхимика, занятные фокусы которого нет-нет да и приведут к постижению внутренней сути вещей.