Любовное волнение

Вокруг киноальманаха "Короткое замыкание" сложилась интрига задолго до его выхода в прокат. После того как его показали на Венецианском кинофестивале, этот фильм яростно заклеймил в госдуме России режиссер Станислав Говорухин, вслед за Никитой Михалковым обвинивший новое поколение русских режиссеров в непрофессионализме. В итоге эту картину стали воспринимать чуть ли не как манифест "новой русской волны", которая якобы противостоит старикам. Действительно, исторические аналогии работают в пользу этого определения. В 1959-м во Франции поколение тридцатилетних режиссеров объявило войну так называемому папиному кино. Трюффо, Годар и иже с ними провозгласили новые принципы съемки: долой индустрию звезд, кино нужно снимать не в душных павильонах при искусственном освещении, а на улицах, темы и персонажи должны быть актуальными в пику костюмным историческим драмам. И все же провозглашение "новой русской волны", скорее, надо оставить на совести критиков. Французы 40 лет назад выступали единым фронтом — общность же участников альманаха "Короткое замыкание" достаточно формальна, ни идейных, ни технологических (вроде датской "Догмы", например) манифестов они не сочиняют, манера у каждого своя, радикально новой ее не назовешь, да и на какую-либо конфронтацию с "папами" сами они особо не нарываются.

А пять снятых авторами "Короткого замыкания" новелл объединяет тема любви. Точнее, ее отсутствия. Причем все режиссеры обнаружили пессимизм, не сговариваясь: никто не знал, что снимают остальные. У Бориса Хлебникова в эпизоде "Позор" еще молодой, но уже вялый журналист (Александр Яценко) приходит с диктофоном на задание — зафиксировать недовольство жильцов многоквартирного дома какой-то коммунальной проблемой. И вдруг оказывается свидетелем нешуточной страсти, которую испытывает местный дворовый пацан к соседке Оле — о ней свидетельствует проникновенная надпись на заборе "Оля сиська". Сама Оля числит поклонника за придурка, да и тот особых надежд не питает, и только пришлому журналисту кажется, что он наткнулся на что-то настоящее.

Иван Вырыпаев представляет снятый на ручную камеру сюжет о путешествии польской девушки (Каролина Грушка) в Россию с неизвестными целями. По возвращении она показывает своему бойфренду все, что наснимала в поездке, и у него возникают вопросы. В частности, такой: о чем, интересно, с апломбом вещает с экрана русский парень? Выясняется, впрочем, что, записывая его монолог, польская девушка не поняла ни слова. А речь-то шла как раз о том, что "понимать не обязательно, достаточно ощущать",— именно это проповедовал иностранке случайный знакомый. Таким образом, у Вырыпаева содержание ладно увязывается с формой: выходит этакий киноэкспрессионизм — ручная камера, спонтанная съемка, невнятные ощущения, понимание вторично. Но идея о том, что эти самые "ощущения" превалируют, однако, внятно проговорена.

Новелла Павла Буслова "Срочный ремонт" самая брутальная — и тоже о непонимании. Точнее, о ситуации, когда тебя не слышат: главный герой — глухой юноша, работающий в обувной мастерской (Иван Добронравов). Однажды в починку сдают красивые белые туфли на шпильках, которые становятся для него фетишем. Парень влюбляется в их обладательницу, которую никогда не видел, да так, что дело в финале доходит до членовредительства. История сильная, напоминающая жестокое восточное кино. В частности, корейца Ким Ки Дука с его фирменной немотой протагониста и дикими страстями.

Алексей Герман-младший в короткую новеллу умудряется утоптать сюжет целого гипотетического романа: здесь и сумасшедший дом на острове, и главный герой с необычной биографией (в прошлом — цирковой артист), и злой доктор, и несчастная любовь к медсестре, и экзистенциальная тоска, и неведомое будущее.

Зато новелла Кирилла Серебренникова, завершающая сборник, способна, наконец, отчасти поднять публике настроение: это, скорее, анекдот про человека, переодетого креветкой, который пристает к прохожим с рекламой рыбного ресторана. Зазывала набрасывается на прохожих с поцелуями, его в ответ бьют — такая вот любовь. В финале, впрочем, на избитую креветку сваливается любовь настоящая — в лице полуголой барышни, сбежавшей от мужа, и герои вместе уплывают на барже в светлую даль, что, очевидно, можно считать оммажем французскому режиссеру Лео Караксу и его фильму "Любовники с Нового моста".