Премьера театр
На сцене Театра имени Станиславского состоялась премьера шоу "З9 ступеней" — совместной продукции театра и компаний "Мотор Энтертейнмент" и "Генфильм". Театральный ремейк известного фильма Альфреда Хичкока показался РОМАНУ ДОЛЖАНСКОМУ интересным именно с точки зрения новых форм театрального бизнеса.
Спектакль "39 ступеней" — очередной метеорит, залетевший к нам с нью-йоркского Бродвея и из лондонского Вест-Энда, двух земных парадизов коммерческого театра. В тех благословенных краях театральный ремейк фильма Альфреда Хичкока, говорят, идет с большим успехом — доказательством тому уважаемые премии "Тони" и "Драма Деск". Кстати, приключения сюжета впечатляют не меньше, чем сам сюжет: шпионскому роману Джона Бакана "39 ступеней" уже почти сто лет, одноименный фильм Хичкока появился спустя два десятилетия после выхода романа, в середине 30-х годов. В нем, впрочем, от популярной книги, кроме названия, мало что осталось. Когда в середине 90-х комики Саймон Корбл и Нобби Даймон решили сделать театральную версию довоенного триллера, назрела смена жанра.
Окончательно оформилась она уже в середине нулевых, когда актер Патрик Барлоу еще раз адаптировал этот шпионскую историю для сцены. Саспенс стал чистым энтертейнментом. История о том, как скучающий лондонский джентльмен волею обстоятельств должен идти по следу преступника-оборотня, собирающегося выдать врагам Англии некую военную тайну, потеряла не только политическую остроту, но и леденящую душу атмосферу. Она превратилась в ироничное и стремительное шоу, в зажигательный спектакль-аттракцион, ни один из эпизодов которого не длится больше трех минут. Теперь шоу в целости и сохранности перенесено в Москву — раньше так поступали только с мюзиклами. Установить подлинное авторство спектакля трудно: у первой версии "39 ступеней" один режиссер, у самой успешной вест-эндовской версии — другой, имеется "режиссер переноса", репетировавший в Театре Станиславского, и к тому же в программке есть имя еще одного режиссера, российского.
Впрочем, для такого рода продукции важны совсем другие имена: продюсеров и актеров. Подобные представления важно сначала выгодно купить, а потом уже на достойном уровне воспроизвести успешный оригинал. "39 ступеней" — продукт в своем жанре, бесспорно, качественный. Но для копирования в наших краях непростой. В "39 ступенях", наверное, больше ста персонажей — и всего четыре актера, трое мужчин и одна женщина. Один из них играет главную роль, а остальные, особенно те, которые обозначены как "мужчина номер 1" и "мужчина номер 2", должны демонстрировать чудеса трансформации, постоянно перепрыгивая — иногда прямо на глазах у зрителей — из одной крохотной роли в другую, из мужского пола в женский, из Лондона в Шотландию, из гостиницы в полицию и т. д. На первом показе актеры (Дмитрий Щербина, Анна Якунина, Макс Шахет и Александр Горшков) показывали больше стараний, чем чудес. Но нужно верить, что со временем появятся столь необходимые этому веселому спектаклю непринужденность и легкость, что "зажим" одних преобразуется в дисциплину, а напускная развязность других — в раскованность и кураж.
Впрочем, как и в историях с настоящим метеоритом, само небесное тело (тем более что оно при соприкосновении с земной поверхностью разрушается) вызывает меньший интерес, чем воронка, которую оно создает, и те последствия, которыми чревато столкновение с ним. Вот и "39 ступеней" интересны не столько тем, что в них получилось, а что нет, сколько своей экономической моделью. Само появление этого, в сущности, невинного спектакля — зримое свидетельство болезненного двуличия нашей изрядно прогнившей театральной системы.
С одной стороны, мы все время слышим заклинания о необходимости сохранять в нынешнем количестве дотируемые репертуарные театры, поскольку в их существовании таятся какие-то высшие, хотя с каждым годом все хуже и косноязычнее формулируемые, смыслы. Один из этих идеальных смыслов очевиден — рождение новых спектаклей, осуществленное сплоченной и собранной в одних стенах группой людей. Заглянем в программку обсуждаемого спектакля. Из шести актеров, занятых в "З9 ступенях" (на две роли есть второй состав), всего одна актриса состоит в труппе Театра имени Станиславского. То есть творчески этот продукт к данному театру никакого отношения не имеет. Он появился потому, что сторонние продюсеры принесли многообещающий проект.
К конкретному театру вопрос не строг: понятно, что нужно привлекать внимание зрителей, нужно зарабатывать. К продюсерам тоже нет вопросов: они часть неодолимой силы, которая определяется зрительским спросом на качественные развлечения импортного происхождения. Давление этой силы на театральный рынок не спадает и спадать не будет, если не случится какого-то глобального катаклизма. У продюсеров есть средства, права на спектакль, желание прокатывать его на центральной улице. Но у них нет места на этой улице. У театра мало денег, но есть место — и статус городского культурного учреждения. Получается вроде как союз нувориша и дочки обедневшего дворянина, одной стороне нужны деньги, другой — герб и приставка к фамилии. Единичный брак такого рода, конечно, может оказаться и счастливым. Но по отношению к театральной системе проблема налицо — через некоторое время будет уже невозможно врать, и "Бродвею" придется дать возможность работать как Бродвей — без участия бюджета и без стенаний о вечных ценностях.