Главная идея Договора о европейской безопасности изложена в преамбуле — закрепить в международном праве принцип "неделимости безопасности" и доказать, что "ни одно государство и ни одна международная организация не могут укреплять свою безопасность за счет безопасности других". Опубликованный проект способен спровоцировать международную дискуссию по важной теме — о содержании понятия "безопасность".
Идея неделимости безопасности — лейтмотив внешней политики Москвы последних 20 лет — от Горбачева до Медведева. Михаил Горбачев когда-то подписывал хартию для новой Европы, которая декларировала отказ от блокового противостояния. Борис Ельцин в середине 1990-х продвигал роль ОБСЕ, надеясь не допустить усиления НАТО. Владимир Путин пытался наладить институциональное сотрудничество с альянсом. Наконец, Дмитрий Медведев замкнул круг, вспомнив о пространстве "от Ванкувера до Владивостока" и поставив задачу "разделаться с наследием холодной войны". Памятуя, что хартия так и осталась набором пожеланий, Россия теперь настаивает на юридически обязывающем документе.
Из текста очевидно, что Москву волнует безопасность в традиционном военно-политическом понимании — блоки, альянсы, баланс сил и интересов. Такая постановка вопроса современной Европе чужда. В ее повестке дня доминирует безопасность "мягкая" — климат, миграция, устойчивое развитие, наркотрафик и прочее. Европейцы, за исключением наиболее нервных соседей России, не видят для себя военной угрозы. Даже противодействие терроризму, несмотря на заклинания, не имеет определяющего значения. Поэтому на предлагаемые Москвой меры, которые включают даже столь радикальное предложение, как обязательство коллективной обороны (статья 7), западные партнеры не знают, как реагировать.
Но надо признать, что в последнее время западная позиция уже не столь непоколебима, как еще полтора-два года назад. Тогда поползновения Москвы воспринимались не иначе как очередная попытка подорвать ненавистное НАТО. Сейчас же в Европе растет смутное ощущение, что в области безопасности все-таки не все благополучно. И заявления о том, что Европе достаточно нынешних институтов, все менее убедительны в силу очевидных затруднений НАТО и ОБСЕ.
Для начала сторонам нужно прояснить, что именно их волнует в области безопасности и как совместить эти озабоченности. Хельсинкский процесс неслучайно был распределен по трем корзинам — это давало пространство для маневра и повышало заинтересованность участников, поскольку каждый рассчитывал что-то получить. Вовсе не факт, что такой компромисс возможен сегодня. Но для диалога в любом случае нужна отправная точка, и российский проект мог бы ей стать.