Реновация классики

посетила Екатерина Истомина

Сегодня в строю осталось не много гранд-отелей, которые будут постарше Grand Hotel Europe в Санкт-Петербурге: это Beau-Rivage в Лозанне (1861), De Paris в Монте-Карло (1864), Plaza Athenee в Париже (1867), Cap Eden Rock в Антибе (1870), Brenner`s Park в Баден-Бадене (1872), Burgenstock под Люцерном (1873), Grand Hotel в Осло (1874) и Grande Bretagne на афинской площади Конституции (1874). В 1875 году путешествующий мир стал богаче на два гранд-заведения: были введены в эксплуатацию Grand Hotel Europe в столице Российской империи, а также Le Richemond в Женеве. "Европа" на Михайловской улице оказалась первой русской гостиницей, как мы сказали бы сегодня, класса "люкс".

Сегодня любой гранд-отель — это особенного сорта музей. Музей истории человеческих лиц и судеб — из-за своих великих клиентов. Из-за собственного собрания антиквариата. Из-за того, что сам по себе это памятник архитектуры, построенный на буржуазные деньги знаменитым или даже выдающимся архитектором. Из-за того, в конце концов, что еще пытается, быть может, и отчаянно, и даже совсем напрасно, бороться с агрессивной средой современности. В гранд-отелях ценны добрые старые привычки. Не звоните в такси по мобильному. Не ищите лично смокинги. Не бронируйте билеты на сайте Мариинки (у "Европы" в театре — собственная ложа, #14, в бенуаре). Не листайте справочник в поисках Cartier: на все здесь есть консьерж. Не занимайтесь распаковкой багажа или приготовлением ванны — и для этих дел есть специальные люди.

"Европа" — во всех смыслах классический гранд-отель, знававший и приемы Николая II, и тревожный сон Бунина, заплатившего от вокзала до крыльца "целых девятнадцать целковых", и вечера Тургенева, и пассы Чайковского, и трагикомическое заточение мецената Рябушинского, и церемонный визит японского принца, имя которого уже никто не помнит. После Октябрьской революции революционеры, так любившие ненавистный им быт, облюбовали "Европейскую": Маяковский читал здесь впервые "Баню", а жена вождя товарищ Крупская, пока сам вождь гремел вилками Фаберже и печатной машинкой в московском "Национале", принимала просителей хлеба и зрелищ. Жизнь "Европы", как, например, многих парижских грандов, ставших во время Второй мировой войны нацистскими конторами, не была блистательной: в блокаду здесь был госпиталь, и самые сложные операции проводились в одном из открытых 9 июля исторических suites — имени архитектора Лидваля. Позднее "Европейская" вела жизнь скорее богемную, чем "интуристскую": гостям СССР предлагались новенькие стеклобетонные гиганты вроде гостиницы "Прибалтийской", проходившей по высшей категории А, в то время как "Европа" довольствовалась категорией Б. И в этом обстоятельстве не было злого умысла "Интуриста". Трудно поверить, но в советской "Европе" были номера без удобств. Впрочем, иностранные гости почитали "Европу", о чем свидетельствует сцена из "Интердевочки": первый семейный обед валютной проститутки Тани Зайцевой, ее шведского жениха Эда Ларсена и интеллигентной мамы героини с пропиской на улице Дыбенко происходит в ресторане "Европейской".

В настоящий момент номеров с удобствами на этаже больше нет: отель переживает очередной период индустриализации и реновации. $12 млн дирекция намерена потратить на восстановление легендарного ресторана "Крыша", где выпивали Василий Аксенов и Сергей Довлатов, на джаз-клуб на мансардном этаже, на комнаты с террасами, выходящими на площадь Искусств, на переделку лобби, зон reception и консьержей. Пока же "Европа" рапортует о сдаче в эксплуатацию десяти исторических suites, расположенных на втором этаже в северном крыле здания. Руководил работами французский дизайнер Мишель Жуане, уже не в первый раз сотрудничающий с отелями цепочки Orient-Express Hotels, Trains & Cruises ("Европа" сейчас входит в эту отельную группу; господин Жуане реставрировал также венецианский Cipriani и Copacabana в Рио-де-Жанейро). Сотрудники "Европы" с некоторым содроганием, но и умилением вспоминают творческие методы Мишеля Жуане: месье оказался на редкость въедливым и пытливым человеком, перерывшим массу архивов и замучившим своими расспросами специалистов многих петербургских музеев.

Все исторические suites "Европы" подаются под видом дорогих квартир, "барских" петербургских апартаментов: в каждом из них есть прихожая, гостиная, спальня и ванная комната. Многие антикварные предметы suites (картины, посуда и мебель) являются частью исторического собрания самого отеля, который наконец получил их из экспозиции Елагинского дворца.

Самые большие и причудливые по планировке "Апартаменты Лидваля" (номер 127) носят имя Федора Лидваля, одного из самых заметных петербургских архитекторов модерна. Федор Лидваль принимал участие в переделке гостиничных интерьеров в 1908-1914 годах, в частности лобби-бара, бального зала "Крыши", холла бельэтажа. Нельзя сказать, что "Апартаменты Лидваля" (в которые включен также зимний сад на остекленной веранде) представляют собой эталон модерн-квартиры: о "неудобном" стиле напоминает обивка стен, невероятная картина "Портрет осетра" в ванной и аутентичная мебель. "Апартаменты Паваротти" (номер 105; Лучано Паваротти останавливался здесь в 2004 году) понравятся любителям гамм и фуг: в центре гостиной suite высится кабинетный рояль. Сотрудники "Европы" подчеркивают, что рояль — это не игрушка, и он действительно предназначен для музицирования. Большой вопрос, почему в "Апартаментах Стравинского" (номер 119; композитор побывал в Москве и Ленинграде с концертами в октябре 1962 года, впервые после 48-летней эмиграции) нет никакого рояля. Зато этот дубовый, прекрасно-скользкий паркет предназначен для самых диких танцев — хоть из "Петрушки", хоть из "Жар-птицы", хоть из "Весны священной". Перед тем как въехать в "Апартаменты Достоевского" (номер 107), путешественник непременно услышит из уст сотрудника отдела размещения следующий пассаж: "...вот архитектура современной, огромной гостиницы — это уже деловитость, американизм, сотни нумеров, огромное промышленное предприятие". Номер 107 — это номер угловой (он выходит на площадь Искусств и на Михайловскую улицу), только в таких и селился мрачный русский классик. "Гвоздем номера" является грандиозный письменный стол. "Апартаменты Фаберже" (номер 112) выглядят самыми игрушечными из всех, это некий карамельный миниатюрный дворец с эскизами незабываемых яиц на стенах. "Апартаменты Росси" (номер 123; Карло Росси создал проект фасада "Европы"), напротив,— беспрецедентная русская ампирная классика. "Апартаменты романов" (номер 121) сохранили наибольшее число единиц старинной мебели и фотографий. "Апартаменты 'Императорская яхта'" (номер 109) развивают популярную среди петербургских отельеров морскую тему: интерьеры suite являются репликами обстановки яхты "Держава". Номер 125 — это "Янтарные апартаменты", самый древний с точки зрения стиля suite. Стену его гостиной украшает янтарный картуш с монограммой прусского короля Фридриха Вильгельма, подарившего Петру I Янтарную комнату. В голубых тонах, с карандашными и акварельными портретами балерин, "Апартаменты Мариинские" (номер 113), посвященные Мариусу Петипа, словно занавес, логично завершают коллекцию исторических suites "Европы".