Ингеборга Дапкунайте

Литовка из дипломатической семьи, замужем за англичанином, она говорит по-английски с таким же легким "славянским" акцентом, что придает особое очарование ее "прибалтийскому" русскому. Это очарование плюс актерский талант в сочетании с сильной волей подарило ей роли в английских, бельгийских, французских и даже голливудских фильмах ("Миссия невыполнима", "Семь дней в Тибете"), но по-настоящему востребованной сделало в России.

На заре карьеры она снялась в "Интердевочке" Петра Тодоровского, но нашла свой стиль у режиссеров новой генерации — в "Циниках" Дмитрия Месхиева, "Подмосковных вечерах" Валерия Тодоровского. Этот стиль — прищур светлых глаз, жемчужная улыбка, провоцирующая бесстрастность, обжигающий холод и глубоко затаенная эмоция. Она не становится лучшей подругой публики, она не своя в доску, но именно этой чуждостью притягивает и привораживает.

Попытки утеплить образ делались: такой мастер, как Никита Михалков, доверил ей главную женскую роль в "Утомленных солнцем", но это ничего не изменило. Скорее, народную любовь принесло Дапкунайте участие в ледовых телешоу: один лед растопил другой. Но сдвиг отчуждения все равно остался в ее экранном облике, и дело не только в стилизаторских наклонностях режиссуры, а в ней самой. Она избегает любого панибратства, прячась под безупречной воспитанностью и напускным кокетством. Будучи высоким профессионалом, детально обговаривает с режиссерами степень откровенности каждой сцены, а к интимным вещам она относит не только наготу, но и, например, слезы. Ничего общего с ханжеством, речь идет о целесообразности: если уж выворачиваешь себя наизнанку, то хотелось бы понимать, ради чего. Режиссер одного фильма то и дело повторял на съемках: "Don`t be too sexy". На что актриса возражала: "Гораздо хуже, когда вообще no sexy".

У нее правило: если ты согласился, то надо идти с режиссером до конца. На этом пути немало риска, зато результат может стать выдающимся. Так произошло дважды, и оба раза режиссера звали Алексей Балабанов. Сначала он дал Дапкунайте роль "кавказской пленницы" в "Войне" — небольшую по объему, но чрезвычайно амбициозную и трудную по исполнению. Сцена купания в горном потоке достойна Мэрилин Монро из "Ниагары": это настоящий шедевр киногении, когда камера влюбляется в лицо и тело актрисы, высекая из нее особое свечение.

Спустя несколько лет еще одна великолепная роль в "Морфии" — на сей раз не декоративная, а мучительно психологическая: фельдшерица Анна Николаевна, движимая любовью, разделяет порок и жребий главного героя. Приглашая западную (по происхождению и по стилю) актрису сыграть русскую бабью жертвенность, Балабанов следует известной российской традиции, высокомерно презирая "буржуйский Запад", одновременно тянуться к нему, как мужчина тянется к красивой недоступной женщине. А Дапкунайте обнаруживает особенно ценное для звезды свойство — умение вписать свои внешние и внутренние данные в идеологический контекст и субъективный мир большого режиссера.