Один из крупнейших российских дилерских холдингов "Инком-авто" стал первой жертвой разразившегося в конце прошлого года финансового кризиса. С начала процедуры банкротства компании ее основатель и основной владелец Дмитрий Козловский хранил молчание. В своем первом почти за год интервью "Ъ" он рассказал о том, почему не удалось продать часть компании, кто был инициатором уголовных дел против него и каким образом у банка "Траст" оказались почти все активы "Инком-авто".
— Осенью прошлого года вы активно рассматривали вариант привлечения инвестора для "Инком-авто", для реструктуризации кредитного портфеля группы, а уже в декабре началось банкротство "дочки" холдинга — "Инком-Лады". Почему сделка в итоге не состоялась? Помешал кризис?
— Поиск инвестора начался еще в июле: в road show в Лондон мы поехали вместе с Сергеем Соловьевым (бывший финансовый директор "Инком-авто".— "Ъ"), затем продолжили общаться с инвестиционными банками уже в Москве. Но уже в августе получить от кого-то средства было практически невозможно. Инвесторы нас слушали, улыбались, кивали головой, но понимали, что момент для инвестиций не самый удачный.
Еще в июне я принял решение остановить дальнейшее развитие холдинга на полтора-два года, чтобы достроить все начатые стройки автоцентров по России. Планировалось, что после их запуска при сохранении роста рынка оборот компании в 2010 году составит около $3,5 млрд. С июня мы не получили ни одного кредита, а только погашали старые, причем средства брались естественно исключительно из операционного бизнеса. На тот момент количество обслуживающих холдинг банков было около пятнадцати (они все входят в топ-30 крупнейших банков). Летом наша цель была следующей — продать до 30% холдинга инвестору и реструктурировать оставшуюся кредиторскую задолженность в крупных мировых банках под более низкую ставку, с более долгим сроком погашения. Как раньше брались кредиты? Короткие сроки, разделенные на транши, если рынок бурно развивается,— такую тактику можно использовать какое-то время. Это привело к тому, что с июня мы не могли рефинансировать долги и за счет оборотных средств гасили кредиты. Общие погашения с июля по ноябрь составили около $100 млн. Мы сокращали объем закупок автомобилей, сокращались оборотные средства и возможности гасить кредиты.
Примерно до ноября мы все-таки рассчитывали перекредитоваться. В декабре стало окончательно понятно, что нам это сделать не удастся, и мы были вынуждены пригласить антикризисных управляющих для начала процедуры банкротства, так как дальше гасить кредиты было невозможно.
— Вы можете раскрыть структуру холдинга и общий размер долга?
— На момент прошлого лета весь бизнес состоял из трех направлений. Первый блок — операционный бизнес. Это крупнейшая на тот момент в России дилерская сеть из 49 компаний, которые занимались продажей и сервисом автомобилей (головная компания — джерсийская Auto Motors Company, которую планировалось вывести на биржу). Второй блок — кипрская компания Loughran Enterprises Ltd, которая владела всей автомобильной недвижимостью холдинга (около 50 автоцентров стоимостью примерно $250 млн, операционные компании арендовали у дочерних компаний Loughran автоцентры). Наконец, последний блок — компания Amtinex Investments Ltd, отвечающая за коммерческую недвижимость. После оформления последнего кредита в июне 2008 года в банке "Траст" (кредитором выступала дочерняя компания банка — C.R.R.B.V.) общий размер долга "Инком-авто" составил около $680 млн. С июня по ноябрь, выплатив кредиторам примерно $100 млн, наш кредитный портфель оставался на уровне $580 млн.
— Именно по заявлению "Траста" районный суд Никосии в конце октября этого года вынес решение об аресте счетов ваших компаний и принадлежащих вам лично активов (см. "Ъ" от 10 ноября). Какие активы в итоге были арестованы или вы представили свои возражения на эту сделку (возражения были предусмотрены решением суда)?
— Расскажу об этом подробнее. В мае 2008-го нам предложили купить крупнейшего киевского дилера Key Auto, занимавшего на тот момент примерно 20% авторынка Украины. Покупку стоимостью $35 млн было решено профинансировать при участии банка "Траст". Сделка должна быть организована следующим образом: еще до оформления кредита мы вносили в качестве обеспечения в банк несколько наших компаний, владевших недвижимостью, и 5% Auto Motors Company. После закрытия сделки часть залога должна была меняться на приобретенный актив. Чтобы дать банку более комфортные условия, договор также предусматривал, что банк открывает нам кредитную линию до $100 млн, и если мы ей воспользуемся, в залог банку переходят 75% Loughran. Договоры были на английском языке и составляли около 500 страниц. За сделку отвечал начальник юридического департамента "Инком-авто" Илья Цейтлин, а подписантами были наши директора, я выступал поручителем по этой сделке.
С ноября господин Цейтлин уже фактически не подчинялся мне, а был председателем ликвидационной комиссии одной из фирм. После начала процедуры банкротства мы начали активные переговоры с банками, в том числе и с "Трастом". В "Трасте" я побывал раз десять, первые встречи проходили с юристами, с февраля месяца эти переговоры уже стали вестись с одним из совладельцев банка Николаем Фетисовым. Я сравнивал все наши активы и объем задолженности, приблизительно оценил, у кого что заложено и кому что можно отдать, и, в общем-то, с натяжкой выходило так, что мы могли покрыть все долги и рассчитаться с банками при условии оценки активов по докризисным ценам.
Начиная с февраля 2009 года начали происходить удивительные события. Мы регулярно брали выписки из Единого госреестра прав (ЕГРП) и из 46-й налоговой инспекции и вдруг обнаружили, что на имущество одной из наших "дочек" компания C.R.R.B.V. наложила обременение в виде ипотеки, хотя мне не известны правовые основания подобных действий и я лично никаких указаний по этому поводу не давал.
Обнаружилось, что появилась вторая редакция договоров между Loughran и C.R.R.B.V., которая была значительно кабальнее первой: по ней в залог входили не только все предыдущие активы, но и купленные киевские, а также 75% акций Loughran. Так как все доверенности на проведение сделок были только у Цейтлина, у меня есть только одно предположение, как это могло произойти. К этому моменту мы успели раздать значительную часть активов и достигнуть принципиальных договоренностей с рядом банков — Сбербанком, Промсвязьбанком, "Уралсибом", "Зенитом", Юникредит банком, "Абсолют банком" и другими — и подписали с ними соответствующие протоколы.
Еще одним удивлением февраля стало то, что купленный киевский актив также присоединился к кредитному договору на $10 млн между Альфа-банком Украины и другой нашей украинской компанией. Естественно, после всех этих новостей я в марте отозвал все доверенности на Цейтлина. Хотя он успел за два дня до отзыва доверенностей использовать их для присоединения компаний Amtinex и Constanic к кредитному договору с C.R.R.B.V. или, возможно, подписал это задним числом. Об этом стало известно месяц назад, когда к нам пришел факс с требованием в адрес этих компаний.
— А какая позиция у "Траста"?
— На момент перехода 75% акций Loughran весной под контроль C.R.R.B.V. в компании реально оставалось недвижимости на $105 млн по докризисным ценам, из которых на $28 млн была оформлена ипотека. То есть у "Траста" реально остается активов на $77 млн. После наших переговоров с господином Фетисовым мне приходит от него письмо (показывает письмо.— "Ъ"), в котором указано, что банк требует вернуть на баланс Loughran ранее реализованные активы, активы, не относящиеся к Loughran, и еще $10 млн дополнительно. Видимо, банк "Траст" хочет забрать все себе, не оставляя другим банкам никаких активов. Сейчас все переговоры идут через суд, где C.R.R.B.V. выставляет дополнительные требования на $48 млн.
— Имеет ли банк, по вашей версии, отношение к возбужденным против вас и ваших сотрудников уголовным делам (см. "Ъ" от 23 июня)?
— Позиция "Траста" просто уникальна, они рассматривают это как бизнес-проект, желая заработать на нем. Начиная с апреля, когда они стали фактическими совладельцами Loughran, первое, что происходит,— возбуждение трех уголовных дел по факту незаконного вывода активов. Дела возбуждены в Москве, Московской области и Белгороде. По всем делам я даю свидетельские показания. За время следствия в офисах наших компаний прошло уже пять обысков и выемок документов.
Следователям очень тяжело разобраться в этой ситуации, так как наши бывшие директора были запуганы приходившими к ним на телефоны SMS-сообщениями, в которых писалось, что им грозит уголовное преследование, и предлагалась помощь. Сейчас я не уверен, что они дают объективные показания следователям. Даже в арбитражный суд наши бывшие директора теперь приезжают в сопровождении представителей банка "Траст".
— Если вы считаете действия господина Цейтлина и банка "Траст" незаконными, планируете ли вы решать этот вопрос в судебном порядке?
— Ситуация с Цейтлиным должна была меня насторожить еще в конце прошлого года. Он пришел ко мне и сообщил, что ему срочно нужно уехать в Израиль, и попросил $1 млн. "Я уверен, что он у вас есть. Если вы не поможете решить мне мои проблемы, я буду вынужден решать их как-то по-другому",— сказал он мне.
Сейчас я пострадавший акционер: у меня забрали 75% Loughran и нет возможности реструктурировать кредиты. Этот вопрос уже переведен в судебное русло на Кипре и в Лондоне. Моя основная задача — максимально удовлетворить требования кредиторов, я хочу, чтобы у меня был определенный имидж как человека, который отвечает по долгам фирмы и делает все возможное для их погашения. Кроме того, "Трасту" придется разбираться с другими банками, в залоге у которых находились активы с баланса Loughran. Например, с "Уралсибом": ему по договору ипотеки принадлежит "Белгород Оскол" (пять автоцентров). Но бывший директор Алевтина Шуманцева теперь сообщает следователю, что не подписывала договор с "Уралсибом". Также произошло и с другим директором — Михаилом Канатовым.
— А чем занимается Constanic Services Ltd?
— Эта компания раньше принадлежала мне, затем была передана другим людям. Сейчас она объединяет примерно 1/4 бывших инкомовских автоцентров в Москве и регионах под различными брендами, которые начали свою деятельность с нуля. Constanic принадлежит только операционный бизнес, недвижимости на ней никакой нет.
— Автоцентры АВС Motors, SPB Motors, "Тринити Моторс" — вы эти салоны имеете в виду?
— Да, они принадлежат Constanic.
— Вы говорите, что передали компанию другим инвесторам, а каким? Получил ли фонд AIG, ранее владевший 9,9% холдинга "Инком-авто", долю в нем?
— Я являюсь только менеджером этой компании. AIG принадлежит пакет Constanic, причем больший, чем в "Инкоме" (но не контрольный). Остальных инвесторов я называть не уполномочен.
— Кто-то еще из ваших сотрудников или бывших партнеров воспользовались сложной ситуацией в компании?
— В феврале мне приходит выписка из 46-й налоговой инспекции, согласной которой одна из наших "дочек" теперь принадлежит совершенно другим людям. Я удивился. Потом вторая, третья, четвертая, пятая... Состояние было шоковое! Мы не понимали, куда улетают активы — "Темси", "Инком-дилинг", "Инком-траст", "Инком-стройбилдинг" и так далее. Всего семь компаний в Москве и одна — в Петербурге. Во всех этих выписках фигурировали одни фамилии — Евгения Кулешова и некто по фамилии Барахта. Мы знаем Евгению Кулешову — это наш бывший юрист, имевшая доступ ко всей необходимой документации. По этому факту по нашему заявлению было возбуждено уголовное дело в Петербурге, там были другие фигуранты, также мы написали в службу безопасности 46-й налоговой инспекции и в УБЭП города Москвы. С помощью правоохранительных органов активы вернуть удалось.
--- На рынке долгое время обсуждалась информация якобы о вашем конфликте с финансовым директором "Инкома" Сергеем Соловьевым и гендиректором холдинга Владимиром Франке. В интернете даже появились письма от них и от вас с взаимными обвинениями.
— Я письма в интернет не писал, а то, что якобы написали Соловьев и Франке, я видел в интернете. Если это письмо действительно написали они, то таким образом, вероятно, под благовидным предлогом объясняется рынку, почему они ушли: "не потому что мы струсили, потому что он плохой".
— Владимир Франке обратился в Измайловский суд Москвы с требованием выплатить ему 7,2 млн руб. "золотого парашюта", но иск был отклонен. У вас остались с ним разногласия?
— Владимир Франке пришел в компанию семь-восемь лет назад директором техцентра и сделал с моей помощью карьеру до руководителя крупнейшей автодилерской компании. А теперь, перед уходом, без согласования со мной, самостоятельно подписал себе с другим нашим директором (его подчиненным) договор о "золотом парашюте" на 7,2 млн руб.