Премия литература
"Ъ" начинает публикацию серии рецензий на тексты, вошедшие в короткий список литературной премии "Русский Букер" (победитель будет определен на церемонии 3 декабря). О романе "Елтышевы" — ГРИГОРИЙ ДАШЕВСКИЙ.
Книга Романа Сенчина "Елтышевы" — история того, как семья горожан гибнет в деревне. Главный герой, милиционер, уволен с работы за то, что чуть не убил пятерых задержанных, и вместе с семьей переезжает в деревню, где живут "вялые, равнодушные до неодушевленности" люди; здесь гибнут оба его сына, умирает он сам, внук получает другую фамилию — семья Елтышевых бесследно исчезает в "бессмысленности и напрасности" деревенской жизни. Множество насильственных смертей не делает рассказ ни страшным, ни увлекательным — от прочих раздраженно-злобных реакций, какими персонажи защищают свою дремоту, убийства отличаются не интенсивностью, а только последствиями.
Роман Сенчин сам вырвался, став писателем, из такой же деревни под Минусинском и уже больше десяти лет во всех своих рассказах, повестях и романах пишет о людях, у которых нет ни сильной воли, ни длинных желаний, ни твердых правил, а есть только короткие поверхностные реакции (раздражение, злоба, желание поесть-поспать). Многообразно структурированная городская жизнь кое-как гальванизирует этих людей извне, но, оказавшись в деревне, где всякая структурность была многократно уничтожена, то есть предоставленные сами себе, они не могут не погибнуть. Свой опыт и свое знание о постсоветском обществе Сенчин пытается сообщить читателю, но, читая его прозу, мы ничего не узнаем и ничего не переживаем, а только заражаемся от его героев смесью раздражения и апатии.
Цитата
"Небо было по-весеннему высоким и чистым, деревья покрылись нежнозеленой листвой. Коровы на ближнем к деревне лугу с аппетитом, после месяцев сена и комбикорма, жевали только что вылезшую траву. В огородах рычали тракторы, распахивая влажную землю..."
Роман Сенчин. Елтышевы. М.: Эксмо, 2009
В основе сенчинской прозы лежит какая-то ошибка — он как будто решил, что тексты о таких людях сами должны походить на сонное бормотание, что это и будет соответствием содержания и формы. И с тем же упорством, с каким его персонажи охраняют свою дремоту, Сенчин оберегает сонность своей прозы — и не впускает в нее ничего, что пробудило бы мысль, воображение или сильное чувство. Поэтому мы не находим в романе ничего похожего, например, на сцены из сенчинского же очерка "Валерка" (напечатанного одновременно с романом и тоже излагающего историю гибели горожанина в деревне, но излагающего без претензий на художественность) — никаких рожающих коров, которые ревут так, словно умирают, никаких "нереально-романтических историй", которые по любому поводу придумывают скучающие деревенские жители.
Раздражает не только сонность его интонаций, но и их шаблонность и одновременно неточность. Сенчин воспроизводит тот задушевный тон, которым советские беллетристы писали о "простых заботах простых людей" и который звучит пародийно в рассказе о распаде и разложении. У советских авторов умильная безличность, в которой сливались сознания автора, персонажей и читателей, и баюкающий, псевдоприродный ритм точно соответствовали поставленной задаче, "укрепляли народное единство". А у Сенчина между задушевной плавностью тона и мелким раздраженным дерганьем, составляющим предмет рассказа, возникает непрерывный диссонанс: "Большую часть времени сидели дома, много спали, но сон не освежал, не восстанавливал силы. Когда спать было уже невозможно, смотрели плохо показывающий телевизор, бродили по тесной избушке, раздражающе скрипя половицами". Это может показаться тонкой пародией, но пародия — самый сознательный жанр, ее невозможно сочинить не проснувшись.