В кулуарах саммита АТЭС в Сингапуре президент РФ Дмитрий Медведев побеседовал с президентом США Бараком Обамой. С протокольно-церемониальной точки зрения — это большое событие. По крайней мере для нас. Редкий президент США откажется от беседы с глазу на глаз с президентом РФ в ходе какой-либо международной конференции. Другое дело, что, как это ни парадоксально, говорить двум лидерам бывает не о чем.
Взять, к примеру, нынешнюю встречу. Как заявил президент Медведев, Россия готова предложить азиатско-тихоокеанскому региону нефть, газ, пресную воду, а еще научно-технический, производственный и интеллектуальный потенциал своих восточных районов. Поговорить с Обамой о пресной воде из России было бы, наверное, интересно. Но о многом другом — бессмысленно. Ведь на самом деле экономический потенциал восточных районов России неуклонно сокращается. Так было при советской власти, так продолжается и при российской.
Понятно, что существует в азиатско-тихоокеанском регионе и политическая повестка. О некоторых из ее вопросов, например, о ядерной программе Северной Кореи, говорить нам с американцами то ли уже поздно, то ли еще рано. Поздно потому, что США при активной помощи Китая, но, заметим, без нашего участия вот-вот добьются возвращения КНДР на шестисторонние переговоры. Рано же потому, что до очередного провала этих переговоров еще не близко. Следовательно, вопрос о нашем согласии на международные санкции в отношении КНДР пока неактуален. А может быть, два президента могли бы поговорить об освобождении лидера бирманской оппозиции, лауреата Нобелевской премии мира Аун Сан Су Чжи, которая 14 из последних 20 лет находится в тюрьме или под домашним арестом? Тем более что президент Обама как раз призвал ее освободить. Однако поддержать этот призыв президент Медведев явно не намерен. Россия ведь не вмешивается во внутренние дела даже совсем отмороженных суверенных государств.
По счастью, для Медведева и Обамы есть темы и поважнее. Например, Иран и новый российско-американский договор об ограничении стратегических вооружений. По Ирану президент Медведев высказался загадочно, посулив этой стране "другие меры" в наказание за ядерное непослушание. Однако можно ли считать, что речь идет именно о санкциях, остается неясным.
Что касается договора по СНВ, то два президента договорились, что он будет готов к началу декабря. В это время Барак Обама приедет в Европу получать свою Нобелевскую премию. А чтоб ему не ездить в такую даль дважды, заодно и договор с Россией подпишет.
Оставим в стороне философский вопрос о том, зачем двум государствам, не считающим друг друга врагами, нужен реликтовый документ о равенстве их потенциалов взаимного уничтожения. Зададимся лучше вопросом практическим: в чем сакральный смысл подписания договора к конкретной дате? Не приведет ли спешка к ошибкам, о которых потом придется жалеть?