"Исламизм" (вар.: "исламский фундаментализм", просто "фундаментализм") — так теперь звучит название угрозы # 1 для свободного мира. Этот термин придуман для обозначения политизированного ислама. Для того чтобы иллюстрировать степень опасности этой новой силы, достаточно сказать, что каждый пятый житель планеты — мусульманин.
Замещение произошло почти мгновенно. В роли монстра после гибели коммунизма в западном сознании оказался именно исламизм, ставший пугалом для обывателей как мусульманского, так и немусульманского мира. Между тем природа этого движения для большинства из них остается неизвестной.
А суть в том, что исламский фундаментализм обязан своим происхождением прежде всего Западу и европейской культуре.
Безосновательное отождествление
Первой наиболее громкой победой новой силы стала исламская революция 1978 года в Иране. Последняя по времени победа — приход исламистов к власти в Турции. И возможности политического ислама далеко не исчерпаны. Сотни исламистских организаций по всему миру — от американской "Нации ислама" Луиса Фаррахана до кашмирских муджахеддинов, от алжирских фундаменталистов до филиппинских сепаратистов — ведут ежедневную и упорную борьбу до победного конца.
На фоне всего этого случилось вот что.
Неисламские средства массовой информации немедленно нашли корень зла — Коран. Причины появления исламского фундаментализма были приписаны изначально агрессивной сущности ислама, его традициям, враждебности к христианству, имманентно реакционной сущности мусульманских священнослужителей и т. п.
Воплощением ислама в новой мифологии сделался чалмоносный и бородатый фанатик-муджахед с Кораном в башке и "калашниковым" в руках, ведущий священную войну — "джихад" — с антицивилизационной целью вырезать всех "неверных", а оставшихся вернуть в шариатское средневековье — с отрубанием рук, публичными казнями, мечетями и прочим мракобесием. Этому новому персонажу посвящено огромное количество появившихся на Западе, а в последнее время и в России книг и фильмов-"страшилок". Именно с исламом связывается начало третьей мировой войны и другие катаклизмы, ожидающие человечество в следующем тысячелетии.
Безосновательно. К подлинному исламу вся эта дрянь никакого отношения не имеет. То, что ислам не противопоставляет себя христианству, а, напротив, подчеркивает свое родство с ним, равно почитая пророков Мусу (Моисей), Ису (Иисус) и Мухаммеда, как и Товрат (Тору), Инджил (Библию) и Коран, и делит человечество не на приверженцев креста и полумесяца, а на язычников и верующих в Единого Бога и Священное Писание, известно уже на протяжении полутора тысяч лет.
Тогда откуда же взялся исламизм?
Маргиналы
Сам термин "исламский фундаментализм" был введен в оборот французскими востоковедами в период войны в Алжире. Хотя на деле воевавший с французами Фронт национального освобождения Алжира исповедовал скорее идеологическую смесь из национализма и социализма. А первый президент Алжира Бен Белла был личным другом Че Гевары и Фиделя Кастро. Парадокс истории заключается в том, что фундаменталисты в Алжире появились гораздо позже, чем их открыли французские ориенталисты, — уже в наши дни. И выступили они против тех, кто воевал в свое время с Францией. При этом лидеры современных алжирских исламистов еще в юности ознакомились с антифундаменталистскими трудами сорбоннских теоретиков. Можно сказать, даже учились на них.
Подавляющее большинство исламистской элиты — люди с европейским образованием, в том числе и выпускники ведущих западных университетов. Среди лидеров и идеологов исламистских организаций священнослужители являются скорее исключением, нежели правилом. Несмотря на декларации о "возврате к истокам религии, ее первозданной чистоте", главная идеологическая цель фундаменталистов — модернизация ислама посредством творческой переработки европейского опыта. Это нашло свое отражение даже в стиле и системе образов их текстов и выступлений: "Ислам — интегральный метод и гармоничное единство, и введение в него любого постороннего элемента способно испортить его так же, как включение ненужной детали в сложный механизм может привести весь механизм в негодность" (Сайид Кутб, один из идеологов "Братьев-мусульман", казнен в Египте в 1966 г.).
Типологически все эти многочисленные организации ближе к латиноамериканским городским партизанам типа "Тупамарос" или "Сендеро луминосо", нежели к сподвижникам пророка Мухаммеда. А первая и самая известная фундаменталистская организация "Братья-мусульмане" вообще возникла и оформилась в 30-е годы как скаутское движение, что даже с очень большой натяжкой нельзя назвать исламским явлением.
Неслучайно организации исламских фундаменталистов возникают, как правило, в крупных урбанистических центрах, а точнее, на их окраинах. Социальная среда — студенчество и пауперизированная молодежь, преимущественно выходцы из деревень. Уже не крестьяне, но еще не горожане. Именно маргиналы стали движущей силой иранской революции, они же обеспечили 2 июня нынешнего года победу исламистов на муниципальных выборах в Турции.
Консервативное же мусульманское село, как и традиционалистское духовенство (за исключением Ирана), ни революционностью, ни прочей политической активностью не отличается. Что, впрочем, естественно: истину ищет лишь утративший ее...
Предшественники
Но исламизм — не первая революционная волна в этом веке. Взорам мира ислама, проснувшегося в начале нынешнего столетия после трехвековой спячки, предстала грустная картина. Славные победы, бурный расцвет культуры, науки и торговли остались в прошлом. На отчих землях хозяйничали пришельцы с некогда захолустного варварского северо-западного полуострова великого континента. Необходимо было понять, осмыслить новый мир и найти свое место в нем. В старых мусульманских медресе и университетах ответа на эти вопросы не было. Новые элиты Востока пошли в европейские школы, откуда вернулись с двумя современными революционными идеологемами: национализмом и социализмом.
Едва ли не все страны ислама — как сохранившие независимость, так и вернувшие ее в ходе процесса деколонизации — прошли через искус этих двух могущественных учений XX века. На их гребне поднялось немало ярких политиков: от националистов Ататюрка (Турция) и Насера (Египет) до социалиста Бумедьена (Алжир). К концу 70-х — началу 80-х инерция обоих течений иссякла. Ни националистам, ни социалистам, за редким исключением, не удалось добиться впечатляющих успехов ни во внешней политике, ни во внутренней.
Третья волна
И на арену вступил третий мусульманский выпуск европейских школ. Перед глазами у него было уже два неудачных опыта пересадки северных саженцев на знойную аравийскую почву. Правда, националисты и социалисты решили ряд необходимых начальных задач, введя в культурный контекст мусульманского мира интеллектуальные достижения Запада, приобщив свои страны к западной цивилизации, заложив основы современной экономики, создав новую систему образования.
Но вместе с тем реформы, проводившиеся зачастую революционными методами (даже план капитализации Ирана, принятый шахом и получивший название "белой революции", в итоге обернулся уже настоящей, но зеленой революцией), привели к серьезному кризису в большинстве этих стран. Критическая масса маргиналов, накопившаяся в пригородах мегаполисов, была готова к новому взрыву. Дело было за знаменами. Националистические и социалистические в далеко не кристально чистых руках правящих режимов серьезно поистрепались и утратили свою свежесть и новизну. А во многом и актуальность, так как этап национально-освободительной войны против колонизаторов уже был завершен.
Колыбель исламизма
Враг был обнаружен вблизи — в лице собственных режимов. Лидерами стали исламские Одиссеи, решившиеся вернуться на Итаку — к собственным корням, к самости. Столкнувшиеся с мощным давлением новой оппозиции "антинародные режимы" стали подгребать поближе к Западу, забыв по большей части о своей прежней "антиимпериалистической риторике". На этом этапе прямой конфронтации исламистов с Западом еще не было, хотя антизападная риторика и присутствовала в изрядных дозах.
Этап открытого разрыва и вражды начался после исламской революции в Иране и событий в Алжире, когда военные отменили итоги выборов, на которых победил Исламский фронт спасения, а Запад поддержал переворот. В мусульманском мире подобная реакция Запада была расценена как политика двойных стандартов. Последствия не заставили себя ждать: исламисты объявили войну Европе, и прежде всего Франции. Президент Ширак даже получил ультиматум с требованием принять ислам.
Угроза нешуточная, если учесть, что к тому времени французская "умма" (мусульманская община) насчитывала свыше полутора миллионов человек. Причем далеко не вся она состоит из иммигрантов. В результате "мусульманского бума" 70-х — 80-х годов многие европейские интеллектуалы приняли ислам и с рвением неофитов взялись за дело пропаганды и модернизации учения Пророка. Часть из них влилась в состав фундаменталистских группировок, принеся с собой опыт студенческих революций 1968 года, воспоминания о трудах Маркузе и Фромма, симпатиях к "Красным бригадам" и пытаясь синтезировать их с экзотическими интеллектуальными блюдами суфизма — мусульманской эзотерики.
Кассетная революция
Именно во Франции 70-х годов вызревала и готовилась Иранская революция. В мировом исламистском движении она, на первый взгляд, стоит вроде бы особняком. Прежде всего потому, что началась и прошла она при непосредственном участии и под руководством духовенства. Впрочем, и здесь не обошлось без западного влияния.
Уникальность этой революции, получившей название "кассетной", заключается прежде всего в технологии. Сидевший в эмиграции в особняке под Парижем опальный иранский аятолла Хомейни методично наговаривал на диктофон свои антиправительственные проповеди. Затем достаточно было провести в страну всего одну кассету, которую размножали и прослушивали во всех иранских мечетях.
"Европейцы" — экономисты и философы с дипломами Сорбонны и Кембриджа — присутствовали рядом с аятоллой начиная со времен парижской эмиграции и вплоть до первого революционного правительства. Именно они разрабатывали модель новой "исламской экономики". Затем, правда, как и все революции, иранская в числе прочих своих детей, съела и их.
Но традиции использования передовых технологий в Иране не были утрачены: компьютеры и современное оборудование вполне органично присутствуют в исламских идеологических центрах, сам же Тегеран высказывает вполне устойчивый интерес к мировым телекоммуникационным проектам — как то прокладка трансконтинентального оптико-волоконного кабеля Шанхай — Гамбург или же Internet.
Российский исламизм
В России об исламской угрозе заговорили намного позже, чем на Западе. Иранская революция поначалу вообще приветствовалась. Особенное удовлетворение кремлевским старцам доставляло новое иранское определение США: "Большой Сатана", при этом старались не замечать другого: "Малый Сатана", но уже в адрес Страны Советов. Тональность советских публикаций стала изменяться уже в ходе афганской войны. Тогда впервые на страницах отечественных газет стали появляться статьи о грядущем "зеленом марше" на Москву, а афганских муджахедов стали все чаще именовать исламскими фундаменталистами. Что, впрочем, вовсе не мешает теперь, когда суровые будни геополитики вынудили Москву к союзничеству с новыми правителями Кабула, называть таковыми их непосредственных противников.
Затем фундаменталистов стали искать в Азербайджане, в Таджикистане, теперь их "обнаруживают" в Чечне и Поволжье...
Кто ищет, тот всегда найдет?
АЗЕР МУРСАЛИЕВ
"Исламский фундаментализм" был придуман французскими востоковедами во время алжирской войны
Исламский фундаментализм не только не порожден исламом, но противоположен ему
Исламская революция в Иране вызрела при поддержке европейских экономистов и философов