В Абхазии началась подготовка к главному событию пятилетия — выборам президента. Предстоящее 12 декабря избрание главы частично признанной республики — четвертое в ее новейшей истории. Однако эта кампания принципиально отличается от трех предыдущих. Она станет первой после начала процесса признания абхазской независимости. Сегодня трудно сказать, какими темпами он пойдет и будут ли в нем "возвратные движения". Но каким бы ни был новый статус-кво на Южном Кавказе, предстоящие выборы станут серьезной проверкой того, насколько намерения республиканской элиты построить свою государственность соответствуют ее реальным возможностям.
Получив в августе прошлого года российское признание, Абхазия перешла чрезвычайно важный рубеж. Грузинские претензии на "восстановление территориальной целостности" перестали быть актуальной политической проблемой для абхазской элиты. Ее главной задачей стало наполнение обретенной независимости позитивным содержанием и более высоким качеством. В конце концов, ведь не для смены одного патрона на другого затевалась борьба с "малой империей" в 90-е годы. И такой потенциал у Абхазии есть. Здесь, в отличие от Южной Осетии, есть государственный проект, а не одни лишь "объединительные стремления". В Абхазии гораздо более сложно организованное внутриполитическое пространство, действует оппозиция (внутри республики, а не в Москве или в Нальчике), независимые СМИ, есть пятилетний опыт нормального сосуществования победителей и проигравших на президентских выборах, диверсифицированная внешняя политика.
Однако при этом есть и увеличение односторонней политической зависимости от России, уже не миротворца, а гаранта самоопределения и главного "наполнителя" республиканского бюджета. Заметим, что новый "гарант" не слишком благоволит демократии, политической конкуренции и несанкционированным контактам с внешним миром.
Абхазской элите предстоит решение крайне сложного ребуса — утверждения своей "самости" при сохранении стратегической близости с Москвой. В этом непростом действии предстоящие президентские выборы будут играть существенную роль. Сможет абхазский политический класс провести их качественно (без крайностей административного ресурса и "революционного творчества масс") — значит, "самость" получит дополнительные импульсы. Вмешательство извне будет минимальным, а в негласном рейтинге постсоветских де-факто государств позиции Абхазии пойдут резко вверх. Но если выборы пройдут по другому сценарию, то Абхазия скатится к ухудшенному варианту "суверенной демократии", что сработает на дестабилизацию. В таком случае будет поставлено под сомнение и качество пока еще частично признанной государственности.
Таким образом, сегодня демократическая процедура и соображения безопасности сошлись в Абхазии как никогда близко.