Шестьдесят лет тому назад министр обороны США Джеймс Форрестол впал в психоз. Покончил ли он тогда с собой или ему помогли, остается тайной. Но то, что он сошел с ума — факт медицинский. Говорят, он постоянно повторял: "Русские идут. Они везде!" и т. д. В 1949 году, когда случилась трагедия, жутковатый бред больного министра обороны США все же имел основания.
Но вот уже 20 лет, как нет холодной войны, а "русский вопрос" остался. Причем для того, чтобы употреблять в наше время форрестоловские обороты речи, не обязательно сходить с ума. Во всяком случае до своего последнего выступления о российской угрозе господин Сикорский был в медицинском отношении вне подозрений. Хотя руководство всех стран бывшего соцлагеря, из которых составлена теперь новая, "живая" Берлинская стена, все же не совсем здорово, а страдает, если угодно, "лимитрофным неврозом". То есть находится в пограничном состоянии — в прямом и переносном смысле.
Большинство этих стран в историческом прошлом собственной государственности вообще не имели — их либо делили соседи с Востока и Запада, либо с этих же двух сторон насильно делали союзниками. Отсюда у их руководства мания постоянно "лезть на рожон", делая это лазанье главным фактором политики. Отсюда настоятельная потребность во внимании других стран, а также в попытках доказать свою вящую европейскость и преданность Западу. Для этого приходится постоянно утверждать, что поляки, венгры, чехи, эстонцы и т. д., конечно же, во всех отношениях лучше русских. И Запад должен защищать этих "своих" от русских "чужих". Это подогревается и тем, что по определению одного остроумного поляка — Рышарда Капусцинского — все эти страны были "третьим миром Европы". Потому-то и случился у польского руководства "первоначальный дискомфорт" после отказа США размещать в Польше свою ПРО.
В эти дни отмечается двадцатилетие падения Берлинской стены. Символ холодной войны тогда был убран, но мир, основанный на добром сотрудничестве, все еще не заключен. Правда, "русский вопрос" главным странам Евросоюза, похоже, надоел. Пусть с опозданием, но началась "перезагрузка" отношений с США. Появился исторический шанс превратить наконец двадцатилетнее перемирие в прочный мир. Уверен, что руководству Польши эту явную тенденцию поломать не удастся: нет сегодня такого места, где танки идеологических врагов стояли бы, как в разделенном Берлине, "ствол в ствол". Что же касается учений, в которых солдаты штурмуют побережье, то почему Радослав Сикорский решил, что это польское, а, например, не германское побережье? И почему германский МИД не высказался по этому поводу? Наверное, потому, что, в отличие от польского внешнеполитического ведомства, германское антироссийским метеоризмом не страдает.