Если у панк-рока в континентальной Европе есть собственное лицо, то лицо это, вне всякого сомнения, Нина Хаген. Тот факт, что ее личная борьба с системой проходила не в какой-нибудь благополучной капиталистической столице, а в Восточном Берлине периода застойных 1970-х, только добавляет фигуре Хаген веса. Вот лишь несколько показательных фактов из ее биографии: в 12 лет Хаген была с позором исключена из местной пионерской организации, в 16 с треском вылетела из школы, в 20 с небольшим была вынуждена покинуть страну. В общем, юность у Нины Хаген выдалась неспокойная.
Правда, до 12 лет социалистическое будущее Хаген светило куда более оптимистичное. С четырех девочка занималась балетом, потом оперой, к девяти годам Нина прославилась практически на весь Восточный Берлин как юное дарование с поразительным оперным голосом. Впрочем, нельзя сказать, что детские увлечения Хаген прошли даром: вычурные балетные пачки до сих пор остаются частью ее сценического образа, нашлось применение и небывалому вокальному диапазону.
Просто петь в опере Нине Хаген не хотелось, а хотелось исполнять песни Боба Дилана, Дженис Джоплин и Тины Тернер, что она и делала, и даже с некоторым успехом. Вскоре, правда, эти песни запретили, а самой Хаген удалось вместе с матерью перебраться в Западную Германию, где она решила продолжить занятия музыкой. Подписать контракт с мейджором в Гамбурге не составило особого труда. Чтобы адаптироваться к западной музыкальной сцене, продюсеры посоветовали ей посмотреть мир, и Хаген отправилась в Лондон.
Путешествие оказалось судьбоносным: бывшая пионерка и скромная почитательница Боба Дилана попала прямиком в бурлящую столицу панк-рока, что не могло не произвести на 20-летнюю немку исключительное впечатление. Хаген познакомилась с музыкантами The Slits и Sex Pistols и, когда в 1977-м году вернулась в Германию, принялась записывать каверы на The Tubes и рассказывать всевозможные непристойности на консервативном немецком телевидении.
Первый альбом ее группы Nina Hagen Band прогремел на всю Западную Европу, и не столько из-за грязи и тяжести звучания, сколько из-за поразительной, неслыханной раньше манеры вокалистки. Хаген то шептала, то кричала, выпевая совершенно невообразимые мелодии. Правда, долго существовать в коллективе она не смогла — группа Nina Hagen Band была распущена в 1979-м, и Хаген начала сольную карьеру.
В 1980-х она перебралась в Калифорнию, где выпустила второй культовый диск — англоязычную пластинку "NunSexMonkRock", жутковатую смесь панк-рока, оперы и фанка. Ее живые выступления стали не менее странными — можно вспомнить современный облик Жанны Агузаровой, чтобы составить отдаленное представление о том, как выглядела Нина Хаген на сцене в середине 1980-х.
В последующие годы были религиозные поиски, роман с Энтони Кидисом из Red Hot Chili Peppers, период увлечения индийской культурой и инопланетянами, а также запоминающиеся хардкоровые кавер-версии на песни Фрэнка Синатры — в общем-то вполне стандартный путь для звезды эпатажа. Однако увлечения Хаген всегда поражали глубиной, гротескной интенсивностью и густотой красок, которые сообщали — и до сих пор сообщают — всему, что она делает, колоссальный эмоциональный и эстетический заряд. К тому же ее концерты настолько богаты визуальными отсылками — к театру абсурда, готик-кабаре, цирковым фрик-шоу начала XX века,— что наблюдать за живыми выступлениями Хаген по-прежнему интересно, даже на 31-м году ее сольной карьеры.
"Б1 Maximum", 21 октября, 21.00