В концертном зале "Мариинский" прошел концерт-презентация нового органа фирмы Kern, который теперь украшает стену за сценой. Воодушевленный звучанием нового инструмента, ВЛАДИМИР РАННЕВ не стесняется в похвалах.
Как и сам зал, орган в нем был возведен в рекордные сроки. В декабре прошлого года было принято решение о строительстве инструмента и выбрана фирма-изготовитель — французская Kern. Во время трудоемкого монтажа органа, привезенного в Петербург из Страсбурга в разобранном виде, Мариинке удалось даже не прерывать концертов в зале. Летом публику фестиваля "Звезды белых ночей" интриговал огромный баннер с изображением органа, скрывающий за собой монтажную площадку. Скептики, разочарованные бесконечными пролонгациями строительства второй сцены Маринки, не верили в очередную затею Валерия Гергиева и даже обозвали этот баннер "органом папы Карло", имея в виду нарисованный очаг из известной сказки, который не собирался превращаться в реальный. Но господину Гергиеву, как известно, одинаково удаются и долгострой, и штурмовщина. Причем последняя, судя по качеству зала, а теперь и органа в нем, поражает не только сроками, но и высоким уровнем исполнения работ.
Из двух систем — французской и немецкой — выбор пал на первую в силу колористического богатства звука. Большой (3 тыс. труб от шести метров до двух сантиметров длиной) орган фирмы Kern — симфонический, то есть обладающий большим тембральным разнообразием (56 регистров). Программа концерта-презентации была составлена таким образом, чтобы продемонстрировать и мощь, и звуковое богатство инструмента.
После приветственных речей и благодарностей господину Керну — главе семейного предприятия — ректор Казанской консерватории Рубин Абдуллин открыл концертную жизнь инструмента самой популярной пьесой органного репертуара — Токкатой и фугой ре-минор Баха. Продемонстрировав мощь этого "короля инструментов", господин Абдуллин принялся за органную транскрипцию "Картинок с выставки" Мусоргского с очень интенсивной, может быть даже чересчур пестрой, сменой регистров. Но эта пестрота была оправдана технической задачей концерта-презентации — показать все возможности нового сокровища Мариинки.
Билеты на этот концерт-тест в городе не продавались, зато были приглашены петербургские эксперты — органисты, консерваторские спецы. Все они не стеснялись в похвалах, отмечая не только достоинства самого инструмента, но и дополнительные преимущества, которые предоставляет его звуку акустика зала. Действительно, в отличие от привычного органного звучания европейских костелов и кирх в зале "Мариинский" звук не микшируется и не реверберируется под сводами, а сохраняет прозрачность и ясность каждого тона.
Хорошему органу — хорошего органиста. Таковой у Мариинки нашелся в лице Олега Киняева, приглашенного штатным органистом этого зала. Он подобрал очень изысканный репертуар, позаботясь не только о репутации органа, но и о своей. Benedictus из Торжественной мессы Франсуа Куперена он исполнил со знанием всех тонкостей французской барочной орнаментики и плезирного стиля, который во Франции рубежа XVII-XVIII веков проник в церковную музыку из балетных дивертисментов. После Куперена Олег Киняев взялся за раритетную, пронзительную Сонату до-минор немецкого композитора-романтика Юлиуса Ройбке, умершего в возрасте 24 лет. Это была настоящая органная симфония, полная "страданий юного Вертера". В ней господин Киняев показал себя блестящим мастером — техничным виртуозом и глубоким музыкантом. Завершил этот органный марафон француз Филипп Саваж, исполнивший пару легких номеров — собственные импровизации на четыре темы, две из которых — российский и французский гимны. А после них — Концертное болеро Луи Джеймса Альфреда Лефебюр-Вели.
Церковная, виртуозная светская и легкая танцевальная музыка вполне убедили публику в том, что идея Валерия Гергиева короновать свой зал большим духовым органом нашла в творении фирмы Kern свое наилучшее воплощение. С одной стороны, Петербург и без этого инструмента вполне укомплектован органами — в Большом зале Филармонии, Академической капелле, Мальтийской капелле, Консерватории, в нескольких кирхах. Но этот проект — не каприз мариинского маэстро, ведь без органа в этом зале невозможно сыграть самые грандиозные симфонические сочинения, в партитуру которых включена и мощь "короля инструментов". До сих пор господин Гергиев не был замечен в симпатиях к собственно органной музыке, поэтому очевидно, что для него орган — это последний недостающий оркестровый инструмент. Теперь же звуковое вооружение худрука Мариинского театра укомплектовано полностью.