Судьбы наследников, а не география, делят мир на цивилизованный и не очень.
Чем дремучей страна, тем больше шансов у сына вождя самому стать вождем. У Александра Лукашенко, например, один сын — советник президента по национальной безопасности, другой, пятилетний, принимает вместе с батькой парады и военные учения. Понятно, высокопоставленный ребенок устал от заигрываний взрослых, что продемонстрировал на минувшей неделе и нашему президенту. Хорошо, когда наследники, как в Северной Корее, очевидны или назначены заранее, а если нет?
Иногда кажется, будто шаг навстречу цивилизации хотя бы в том, что наследников готовят публично: дочь узбекского лидера уже давно замминистра иностранных дел, а вот таджикский решился своей доверить такой же пост лишь несколько дней назад.
По странному стечению обстоятельств в странах, где так прекрасны перспективы руководящих детей, у простых людей они никудышные. Из тех же Узбекистана с Таджикистаном люди бегут, чтобы получить кусок хлеба, хоть на край света. Хотя, конечно, случаются исключения: нынешние король Иордании или президент Азербайджана, к примеру.
Говорят, что лидер страны — это всегда продукт договоренности элит. Тут есть лишь небольшие тонкости: необходимы сами элиты и возможность хоть какой-то между ними конкуренции. Факт полной невозможности кровного наследия российской власти — приятное ощущение последнего рубежа российской демократии. Шедший от ленинградского юрфака до Кремля за Путиным наш нынешний президент конечно же его воспитанник, но все-таки не сын.
До встречи!