Вечное детство

С "Истории игрушек" (1995) — возможно, лучшего в мире мультфильма,— фактически начинается компьютерная анимация и слава студии Pixar. Пройдет больше десяти лет до апреля 2006 года, когда две компании — Pixar и Disney — сольются в экстазе, и креативным директором обеих студий станет режиссер "Истории игрушек" Джон Лассетер. А в 1991 году Лассетер, за пять лет до этого уволенный из Disney за слишком смелые идеи, задумал снять первый в мире полнометражный мультфильм в технологии 3D и пришел к выводу, что для успеха ему необходимы дистрибуторские и рекламные мощи бывшего работодателя. Две студии заключили контракт на производство фильма с рабочим названием Toy Story.

Лассетер нарисовал для Disney персонажа, которого там не приняли, представил сценарий, который студия отказалась утверждать. В Disney хотели мюзикл со зверюшками, с героями либо очень плохими, либо очень хорошими. Чтобы было понятнее — одновременно с "Историей игрушек" здесь снимали "Короля Льва" (1994), и сняли, кстати, на $750 млн кассовых сборов. А в Pixar мечтали о крепком кино про мужскую дружбу, без песен, но для детей; герой же в первом воплощении был похож на анимационного двойника Клинта Иствуда. Затея едва не закончилась катастрофой, в Disney практически закрыли проект, но тогда Лассетер все переписал. Получилась добрая, как любят в Disney, сказка про то, как важно любить игрушки. Почти добрая, почти про это.

"Почти" — потому что "История игрушек" как никакой другой мультфильм заигрывает с детскими страхами. Мир игрушек буквально сотрясается от ужаса — так легко игрушке сломаться, устареть, выйти из моды. Не говоря уж о творениях злого мальчика Сида. Не так просто забыть его взорванных солдатов и франкенштейнов с паучьими ногами и кукольными головами. Когда вся эта армия испорченных игрушек устраивает своему хозяину ночь живых мертвецов — это, учитывая тяжесть преступления, еще не самое тяжкое наказание. Причем игрушечный ад вовсе не обязательно выглядит как второсортный ужастик — чаепитие в розовой девичьей комнате космического рейнджера с оторванной рукой и двух безголовых кукол ("Это Мария-Антуанетта и ее подруга") отдает совсем уже бытовым ужасом. Рай для игрушки — только там, где с ней играет любящий мальчик Энди.

Лучшее в "Истории игрушек" — сами игрушки. Туповатый динозавр, мистер Картошка, бинокль на ножках, такса на пружинке, неизвестно откуда здесь взявшаяся совершенно андерсеновская пастушка с тремя овечками. И Вуди, коллекционная игрушка, ковбой, который говорит, если дернуть его за веревочку. И, конечно, новая игрушка, Базз, космический рейнджер, убежденный, что он всего лишь ненадолго застрявший на неизвестной планете космонавт.

Сообщество детской, где нет места компьютерным играм, а ковбои заигрывают с пастушками, совершенно ортодоксально. Сегодня бы сказали: Старая Америка, потому что это именно та Америка, по которой сегодня все ностальгируют.

Игрушки живут в детской. Детская живет до тех пор, пока здесь играет ребенок, и в фильме достаточно моментов, где зрители могут насладиться сумасшедшей логикой детских игр. Самый главный страх здесь — "страх Питера Пена", боязнь, что ребенок вырастет и забудет тебя, и неизбежность этого финала. В начале второй части есть даже уморительно смешная сцена умирающего на руках у Вуди пингвина, старой игрушки, которая перестала пищать и потому отправилась на полку. "Зачем отодвигать неизбежное? — спрашивает пингвин, картинно откашливаясь от пыли, как звезда черно-белого кино, такой себе Питер Лорре.— Мы всего лишь в шаге вот отсюда (показывает во двор) вот туда". Но от смерти игрушку спасет дружба. Дружба игрушек, каждая из которых символизирует какой-то этап всемирной игрушечной истории, разные ее эпохи (эпоха пастушек, эпоха ковбоев, эпоха космонавтов), означает главное: новое никогда не побеждает старое. По крайней мере, в пространстве детской. Или детства.

История никогда не бывает слишком старой. Вот и "История игрушек" не устаревает. Ее, как раннего Миядзаки (кстати, Лассетер — большой друг и поклонник великого японца), можно всегда пересматривать на всех экранах. Но самый правильный ответ на вопрос, почему Disney перевыпускает "Историю игрушек" именно сейчас,— потому что можно. Потому что кто не взял очки и не пошел смотреть это кино снова, тот дурак. Ну и еще потому, что до выхода "Истории игрушек — 3" (18 июня 2010 года) осталось совсем немного, и об этом, очевидно, требовалось лишний раз напомнить.