Конкурс кино
57-й кинофестиваль в Сан-Себастьяне, как и предполагал "Ъ" (см "Ъ" от 18 сентября), уже принес несколько сюрпризов. О них рассказывает АНДРЕЙ Ъ-ПЛАХОВ.
Вечер открытия чуть не был сорван из-за обрушившихся на регион ливней. Под Биаррицем затопило железную дорогу, и поезд из Парижа, на котором должна была прибыть часть французской делегации, отменили. Мой самолет с трудом приземлился в Бильбао, оттуда фестивальная машина сквозь пелену дождя примчала меня сразу на церемонию открытия вручать приз ФИПРЕССИ за лучший фильм года — "Белой ленте" Михаэля Ханеке. Награду принимала продюсер картины Маргарет Менегош, которая тоже только что прибыла из аэропорта, и ее посадка, как выяснилось, была еще более драматичной.
Тем не менее основные гости добрались, среди них даже Квентин Тарантино с Брэдом Питтом, приехавшие на испанскую премьеру "Бесславных ублюдков". А также председатель жюри — французский режиссер Лоран Канте, победитель прошлогоднего Каннского фестиваля. А также канадец армянского происхождения Атом Эгоян, чей фильм "Хлоя" показали на открытии.
"Хлоя" и оказалась первым сюрпризом фестиваля. Во-первых, потому, что классик интеллектуального постмодерна снял кино без всяких заморочек, абсолютно буржуазное и почти голливудское. Во-вторых, потому, что практически ничем не обогатил фабулу французской картины "Натали", довольно бесцеремонно позаимствовав ее сюжет. Речь идет о женщине, переживающей кризис среднего возраста, подозревающей мужа в неверности и нанимающей юную жрицу любви, чтобы проверить супруга на вшивость. Во французском варианте в главных ролях выступали Фанни Ардан, Жерар Депардье и Эмманюэль Беар, в канадском — столь же статусные Джулианна Мур (отличная), Лайам Нисон (никакой), а также Аманда Сейфрид в роли соблазнительницы, перед которой никак невозможно устоять. Несмотря на легкую иронию в адрес истеблишмента, фильм тонет в пучине гламура и дешевого феминизма. Драматургическая вторичность превращает в итоге в пародию и образ Джулианны Мур — сапожника без сапог: успешный врач-гинеколог, она прожила полжизни в так называемом счастливом браке, но впервые испытала оргазм, когда занималась любовью со своей соперницей.
Отчасти медицинским проблемам посвящено и "Убежище" Франсуа Озона, который заявил, что давно мечтал снять беременную актрису,— и вот Изабель Карре получила великолепную роль, в буквальном смысле играя ее не только лицом, но и животом. На самом деле картина продолжает навязчивую тему французского режиссера: желание и невозможность иметь детей. Несколько лет назад в "Уходящем времени" Озон снял актера Мелвила Пупо в роли больного гея, который перед смертью осеменяет бездетную женщину и дарит ребенка семейной паре. Мелвил Пупо оживает в "Убежище" всего на пятнадцать минут, чтобы скончаться от овердозы. Подруга едва не следует за ним, но выживает и скрывается в пляжном поселке Жетария (в двух шагах от Сан-Себастьяна). Однако и там ее настигают самцы небывалой красоты, в том числе брат погибшего, которого играет певец Луис Ронан Чойзи, похожий на молодого Алена Делона, правда, без его темперамента. Не раскрывая сюжетных тайн, скажем только, что беременность становится для героини ключом к сердцу любого мужчины, даже с нетрадиционной ориентацией. Этот можно рассматривать как анекдот, а можно — как личное высказывание, подкупающее искренностью. В то время как Эгоян движется к пустоте и конформизму, Озон отвергает коммерческие соблазны.
Третьим сюрпризом стал немец Маттиас Гласнер с фильмом "Это любовь". В нем на фоне непрестанно льющегося дождя (ну прямо как на выходе из кинозала) сплетаются две истории — брошенной жены, которая работает полицейским инспектором и топит тоску в алкоголе, и неприкаянного авантюриста со склонностью к педофилии. Вместе с другом-подельником он вывозит из Вьетнама малолетнюю девочку, уже приобщенную к проституции, с целью сбыть ее бездетным родителям. Но отношения героя с девочкой приобретают неожиданный оборот, а встреча полисменши и торговца живым товаром обнаруживает между ними больше общего, чем можно предположить. Маттиас Гласнер — режиссер, чьи фильмы бросают вызов общепринятым суждениям и выворачивают наизнанку штампы политкорректности. Он рассматривает маньяков и педофилов как жертв психических мутаций, способных в определенных обстоятельствах испытывать и вызывать чувство любви, а также противостоять недугу. Ясное дело, в России такие идеи не только бы не прошли самоцензуру, но были бы восприняты как издевательство. Зато тысячный зал в Сан-Себастьяне громогласно аплодировал немецкой картине. А российских картин в программе как давно не было, так и нет.