Председатель правительства РФ Владимир Путин вчера принял участие в работе Кубанского экономического форума, на котором рассказал ту правду о кризисе, о которой до сих пор предпочитал не распространяться. Специальный корреспондент АНДРЕЙ Ъ-КОЛЕСНИКОВ был воодушевлен признанием премьера в том, что события на мировых фондовых рынках являются спекулятивными сделками и что правительство России неспособно победить инфляцию.
До приезда Владимира Путина на форум оставалось еще около часа. Дискуссия была в самом разгаре. Иностранные участники форума выясняли, в основном между собой, воспринимать ли Россию как застывшую картинку или как динамичный фильм. Третьего России, похоже, было не дано. Понемногу и нехотя склонялись к тому, что, скорее, все-таки динамичный фильм. Правда, никто не решался дать определение жанру этого фильма: то ли gangster fiction, то ли трагикомедия, то ли саспенс, то есть постоянное ожидание ужасающей развязки.
Кажется, к последнему варианту склонялся глава Сбербанка России Герман Греф, который рассказывал, что даже если и смирится с тем, что кризис убывает, то придется всем помнить по крайней мере о том, что конец одного кризиса — это всегда начало другого.
Глава Сбербанка рассказывал, что мир научился жить в состоянии глобального дефицита бюджетов, а государственный долг иногда достигает в этих странах 100% их ВВП.
Именно поэтому, как я понял, не только Россия, а и весь мир живет в состоянии саспенса.
Герман Греф рассказал, почему кризис покарал Россию сильнее, чем многие другие страны: "драматическое падение цен на экспортные товары, драматическое падение спроса и драматический отток капитала". То есть саспенс боролся в сознании Германа Грефа с драмой — и побеждали оба.
На выступлении губернатора Краснодарского края, в изложении которого кризис в его регионе выглядел романтической комедией, в зал вошел Владимир Путин.
Он не слышал, о чем тут говорили другие, особенно Герман Греф, и поэтому ничто не мешало премьеру согласиться с мнением цитируемых им же аналитиков насчет того, что "горизонт начинает светлеть, проясняться".
— Июнь... июль... август... 1,5% роста каждый месяц...— подсчитывал он.— Это уже устойчивая тенденция.
Лицо премьера начинало светлеть, как тот горизонт.
— Между тем ошибкой было бы считать, что все обошлось,— заключил премьер.— Впрочем, проигрывает тот, кто опускает руки.
Модератор дискуссии Райр Симонян, генеральный директор представительства Morgan Stanley в Москве, старался завязать спор между участниками форума. Он спрашивал, не поколебал ли господин Греф их робкого оптимизма.
— Я плохой бизнесмен,— представился президент General Electric Джеффри Иммельт,— но что касается новых рынков, я бы инвестировал там. В том числе и в Россию. Ресурсы там есть.
— То есть Греф не поколебал вашего оптимизма? — расстроенно переспросил господин Симонян.
Президент General Electric посмотрел на модератора так снисходительно, словно Герман Греф не мог поколебать ни его оптимизма, ни его пессимизма.
— Поскольку я здесь сижу,— произнес премьер, и, судя по тому, как он сидел, было очевидно, что в ближайшее время он никуда уходить не собирается,— то позволю себе вступить в дискуссию.
И господин Путин рассказал, что причиной кризиса были перепроизводство и "фундаментальное противоречие между долларом и всей мировой экономикой, противоречие между тем, что делает Федеральная резервная система США, и тем, как функционирует мировое правительство, для которого ФРС является единственным эмиссионным центром".
— На мой взгляд,— заявил господин Путин,— если бы было несколько мировых валют, то США только выиграли бы, потому что это путь к стабильности.
Он как будто пробовал уговорить американского президента смириться с альтернативными мировыми валютами — так же, как Барак Обама смирился с тем, что США не станут размещать на территории Чехии элементы своей противоракетной обороны. Господин Путин похвалил за это решение Барака Обаму (см. также материал на стр. 1) и выразил надежду, что США теперь отменят запрет на передачу России новейших технологий и помогут России, Белоруссии и Казахстану вступить в ВТО, то есть он поставил перед Бараком Обамой еще более неразрешимые задачи, словно проверяя этого человека на его долготерпение.
— События на фондовых рынках,— продолжал господин Путин,— напоминают легализацию спекулятивных сделок... а деривативы на деривативы на фьючерсных рынках вообще ничего не отражают!
Он был в этот день откровенен с участниками форума, как, наверное, никогда раньше, и, главное, все еще никуда не торопился.
Он заявил, что если бы лидеры стран справились с этой проблемой, было бы уже хорошо. То есть он нашел для них занятие.
— Если это удастся на уровне "восьмерки", "двадцатки"... "тридцатки"... "шесть на ум пошло, семь с ума сошло" (Россия, видимо, не считается.— А. К.), не важно... то будет очень даже хорошо,— повторил он, продемонстрировав свое отношение к новым межгосударственным форматам.
— У всех стран есть свои проблемы. У России — высокая инфляция, с которой справиться пока так и не удалось... А основная проблема мировой экономики — затоваривание... Это требует времени. Все эти запасы будут распроданы... Мировая экономика будет развиваться. Это медицинский факт.
Господин Путин категорически не согласился, что цены на нефть непредсказуемы, хотя и признал, что они оторвались от фундаментальных показателей экономики:
— Непредсказуемы? Это не так. Достаточно взять анализ наблюдения за ценами на энергоносители за последние несколько десятков лет... Все становится ясно и понятно!
При этом возникает, конечно, вопрос: если все так ясно и понятно, почему пришлось пересчитывать бюджет из расчета новой, падающей цены доллара, а потом опять пересчитывать его — из расчета внезапно выросшей? Если все так ясно и понятно?
Пока шла эта встреча, в павильонах форума готовились встретить премьера. Всех, как обычно, интересовал павильон города Сочи и Краснодарского края. Здесь его курировали губернатор Александр Ткачев и мэр Сочи Анатолий Пахомов.
Господин Пахомов отбивался от журналистов, которых все еще интересовало, как погибли на таможне рыбы, державшие курс на сочинский дельфинарий ("Ъ" писал об этом 3 сентября).
— Погибло рыбы столько, сколько было запланировано,— исчерпывающе высказался Анатолий Пахомов.— Ни больше, ни меньше. Это они (те, кто вез рыбу, или, может, сами рыбы? — А. К.) разозлились на таможню.
Я обратил внимание на то, что павильоны, как и макеты, выглядят победнее, чем в прошлом году. Кризис, кажется, привел в соответствие амбиции городских властей со здравым человеческим смыслом.
— Да! Потому что здесь выставлены реальные, уже реализуемые проекты! — подтвердил господин Пахомов.— А не остров "Федерация"!..
— А он совсем нереальный был? — спросил я.
— Конечно, нереальный. 30 метров глубина, которую надо нарыть! Сколько стоить будет?! Вон мы гостиницу в форме олимпийского факела будем строить. Четыре метра глубины, а сколько надо будет засыпать!
— Сколько? — поинтересовался я.
— А я откуда знаю? — возмутился господин Пахомов.— Это не мое дело. И инвесторы еще не знают. И где деньги возьмут, не знают! Говорят, что, наверное, будут кредитоваться в Сбербанке.
— Разве это называется реальный, реализуемый проект? — осторожно спросил я.— Если никто еще ничего не знает.
— Пойдемте! Пойдемте! — крикнул Анатолий Пахомов.— Я вам покажу!
То ли это была угроза, то ли он и в самом деле хотел что-то показать.
Он подвел меня к макету, на котором и в самом деле была изображена гостиница в форме олимпийского факела.
— А вот и инвестор! Спросите у него! — предложил мэр.
Сергей Кривоносов, глава компании "Энергия групп", пояснил, что это будет замечательный объект, символ города.
— Да нет, не символ, символов у нас и так хватает,— поморщился мэр.— Мы его называем просто "наш маячок", чтобы можно было на фоне этого факела сфотографироваться...
Я не стал расспрашивать инвестора, насколько все-таки реален его проект. Не стоило бить лежачего.
Я спросил мэра. Много ли макетов осталось здесь с прошлого года.
— Да вы что?! — расстроенно посмотрел он на меня.— Только один. Тот, где горные вершины изображены. Ну, он для красоты стоит у входа. С горами-то ничего не может случиться.
Все остальное, как я убедился, за год подверглось радикальному секвестру. Правда, в прежних границах осталась так называемая "зона гостеприимства" Сочи: 50 километров. В пределах этой зоны, которую могут посетить гости города во время Олимпиады, если им вздумается погулять по нему, будет произведен ремонт всей городской инфраструктуры и внешнего вида строений.
— А вне зоны гостеприимства — обессудьте? — спросил я.
— Не так! — не согласился мэр.— И там будут обустраиваться населенные пункты. Если уж очень сильно начнут отличаться от 50-километровой зоны — будем думать...
Встреча, в которой принимал участие премьер, все еще продолжалась. Модератор, видимо, уже не очень представлял себе, чем занять внимание премьера. Он дал слово одному из иностранных участников форума, который спросил премьера, в чем секрет того, что в городе Краснодаре некоторые улица похожи на улицы в странах Западной Европы?
— В Западной Европе не такой благоприятный инвестиционный климат, как в Краснодарском крае,— засмеялся премьер.
— У нас есть еще одна заготовка,— признался модератор.— Правда, я планировал запустить ее сразу после того, как вы уйдете. Но так как вы... — он помедлил, подбирая слова...— с нами, то давайте сделаем это при вас! Есть ли у участников заседания только одно пожелание к российскому правительству?
— Прозрачность,— сказал один.
— Уменьшайте пробки! — под громовые аплодисменты участников форума произнес другой.
А новый гендиректор АвтоВАЗа Игорь Морозов изъяснился так:
— Государство мы бы просили требовать от нас эффективности. А мы бы хотели, в свою очередь, некоторых льгот и скидок.
Ну, и более кратко и более емко, чем все остальные, вместе взятые, высказался насчет пожелания правительства губернатор Краснодарского края Александр Ткачев:
— Владимир Владимирович, берегите себя!
Господин Путин на прощание ответил им всем:
— Ничего нового, необычного наши партнеры не формулируют. Правительство и так всем этим занимается.
И господин Путин вышел из зала под слова модератора:
— И больше никто не выходит, потому что двери все равно закрыты!
Премьер теперь осматривал выставку. Стенды Краснодарского края он миновал молча, никак не обнаружив к ним пристального интереса. Очевидно, ему, как и многим другим, казалось, что он где-то это уже видел.
Надолго премьер остановился только у стенда Сбербанка России. Здесь один из топ-менеджеров объяснял ему, что создана система, которая позволяет идентифицировать личность клиента, выяснять его кредитоспособность и многие другие параметры, не отходя от устройства, по размеру напоминающего банкомат с очень большим экраном.
— Повернитесь к камере,— командовал автомат своему разработчику.— Снимите очки. В течение 15 секунд расскажите о себе... Сканируйте ваш паспорт...
— Может по голосу определить, правду человек говорит или нет,— пояснил менеджер.
— А можно в Белый дом один такой установить? — быстро спросил премьер.
— Почему нет? — ответил менеджер, обеспокоенно оглядываясь на Германа Грефа.
— А вот здесь у нас электронный персональный менеджер! — рассказал Герман Греф.
Менеджер металлическим женским голосом спросил:
— Что вас интересует?
Все посмотрели на Владимира Путина.
— Деньги! — ответил премьер. Автомат ожидал, видимо, чего угодно, но только не такого ответа, и подавленно замолчал.
— Не будет пока работать,— вздохнул Герман Греф.
Премьер, смущенный и растерянный, видимо, тем, что продемонстрировал автомату приступ такой искренности и не дождался никакой взаимности, сухо произнес:
— А, ну тогда мы пойдем к другому стенду, где все работает.— И он показательно перешел к стенду "Роснефти".
Через некоторое время от стенда Чеченской республики слышался мелодичный голос диктора:
— Чеченская республика — красивейший уголок юга России!.. Кавказская Швейцария — недаром так называли ее многочисленные путешественники.
Выставка достижений народного хозяйства была в самом разгаре.