Если в России лишившийся должности или отошедший от дел лидер обычно проводит остаток жизни на подмосковной даче, то у бывших руководителей стран Юго-Восточной Азии есть два пути — в тюрьму и на тот свет. Бывшему президенту Тайваня, например, достался первый.
Пятницу 11 сентября Чэнь Шуйбянь, бывший президент Тайваня, проводил как обычно. Он встал с постели, оделся, поел и вышел прогуляться в огороженный колючей проволокой двор Тайбэйской тюрьмы, в которой он находится непрерывно с 30 декабря прошлого года. Ближе к вечеру Чэнь включил телевизор, чтобы посмотреть, как проходит процесс по его делу, на который он решил не идти. В новостях передавали, что коллегия из трех судей Тайбэйского окружного суда признала его виновным в коррупции. Зачитывая вердикт, председатель коллегии заявил, что Чэнь во время восьмилетнего президентского срока, который подошел к концу в мае 2008 года, "из корыстных побуждений использовал власть для самообогащения, забыв о чести и долге перед страной". По решению суда Чэнь Шуйбяню предстоит провести в тюрьме всю оставшуюся жизнь. Тем не менее он воспринял эту новость спокойно.
Возможно, Чэнь надеется, что его адвокатам удастся оспорить приговор. "На Тайване говорят, что если тебя посадили на первом слушании, то на втором ты вправе ожидать менее сурового приговора. А потом, может, сможешь и вовсе добиться оправдания",— рассказывает Джордж Цай из Института исследования глобализации имени Сунь Ятсена. Однако это явно не случай Чэнь Шуйбяня. Суд объявил его виновным в краже $3,15 млн из бюджетных фондов и получении взяток в размере около $9 млн. Президент, к примеру, с охотой принимал деньги от тайваньских компаний за хорошие участки земли в Тайбэе или лицензии на строительство. Прокуратуре удалось доказать, что в общей сложности он украл у государства около $15 млн. Двух его помощников и ближайших соратников в период президентства тоже посадили — на 16 и 20 лет: суд признал их причастными к преступлениям Чэня. Поэтому, даже если его адвокаты смогут убедить вышестоящий суд в том, что пожизненное заключение — это слишком суровый приговор, вряд ли их подзащитному приходится рассчитывать на срок менее 20 лет.
Вместе с Чэнем на воровстве государственных средств и получении взяток попались и члены его семьи. 2 сентября его жену У Шучжэнь суд приговорил к пожизненному заключению и штрафу $9 млн, признав ее виновной в отмывании такой же суммы. У Шучжэнь передвигается в инвалидной коляске: в ноябре 1985 года ее сбил грузовик. Поэтому ей, возможно, удастся заменить тюремное заключение домашним арестом. Сын Чэня, также замешанный в финансовых махинациях, отделался довольно легко: его посадили в тюрьму всего на 2,5 года.
Судя по реакции на итоги судебного процесса, тайваньское общество раскололось: сторонники Демократической прогрессивной партией Чэня осуждают приговор, сторонники партии Гоминьдан, которая сейчас находится у власти, горячо одобряют. В день объявления приговора перед зданием Тайбэйского суда собралось несколько сотен сторонников Чэнь Шуйбяня с плакатами "Прекратите политическое судебное преследование". "Вердикт не изменит нашего отношения к Чэнь Шуйбяню,— сказал один из демонстрантов.— То, что делает президент Ма Инцзю,— это политическое преследование, а не демократия". Те, кто поддерживает Гоминьдан, естественно, считают судебный процесс образцовым доказательством того, что перед законом все равны.
"Тайвань будет еще больше расколот,— считает профессор Сучжоуского университета в Тайбэе Ло Чжичжэн.— Президент Ма Инцзю мог бы помешать этому, пообещав, например, амнистировать Чэня". Сейчас такое трудно себе представить: за время своего правления Чэнь мог убедиться в твердом намерении Гоминьдана лишить его не только власти, но и свободы.
Когда Чэнь Шуйбянь объявил о решении участвовать в президентских выборах 2000 года, он выглядел лучшим кандидатом, который только мог быть у оппозиции. Один из участников демократического движения на Тайване, редактор оппозиционного журнала Neo-Formoza, оказавшийся в тюрьме в 1986 году по обвинению в клевете на одного из членов Гоминьдана, Чэнь считался одной из ключевых фигур Демократической прогрессивной партии. Он во многом определял ее позицию по вопросу независимости Тайваня. В 1994 году стал мэром Тайбэя и смог сделать тайваньскую столицу одним из 50 лучших городов Азии по версии журнала Time.
Но его личных заслуг не хватило бы для победы на президентских выборах. Чэню удалось набрать только 39% голосов избирателей, поддерживавших его стремление к большей независимости Тайваня от Китая. Если бы ему противостоял только кандидат от Гоминьдана Лянь Чжань, выступавший за сохранения статус-кво в отношениях с Китаем, Чэнь, скорее всего, проиграл бы. Но на выборах присутствовал еще и независимый кандидат Джеймс Сун, который отнял у Гоминьдана часть голосов. Для партии, которая непрерывно руководила Тайванем на протяжении десятилетий, это стало обидным поражением. И несмотря на попытки Чэнь Шуйбяня примириться с поверженным противником, ему этого так и не удалось. Он выделил для представителя Гоминьдана должность премьер-министра и пообещал не стремиться к полной независимости от Китая и не менять официальное название страны Китайская Республика на название Тайваньская Республика.
Однако уже через несколько месяцев после выборов ситуация изменилась. Чэнь вынудил премьер-министра из партии Гоминьдан уйти в отставку и с тех пор назначал на этот пост только своих сторонников. Во время его первого президентского срока изображения Чан Кайши, первого тайваньского президента и одного из наиболее почитаемых членов Гоминьдана, стали исчезать из государственных учреждений. Тайваньское министерство образования усиленно переделывало учебные программы, заостряя внимание на истории и культуре острова, а не Китая. На сайтах правительственных учреждений само слово "Китай" перестало употребляться как синоним Китайской Республики, как это было во времена правления его предшественников. Все это не могло не вызывать раздражения у членов Гоминьдана, но им оставалось лишь ждать, пока срок Чэня подойдет к концу.
Однако на выборах 20 марта 2004 года Чэнь добился переизбрания, набрав, правда, лишь на 20 тыс. голосов больше, чем его соперник Лень Чань. Всего за день до голосования Чэнь стал жертвой покушения: в него выстрелили из пистолета во время предвыборного выступления в городе Тайнань на юге острова. Он и Аннет Люй, которая баллотировалась на пост вице-президента, были ранены. После того как им удалось победить, кандидат от Гоминьдана обвинил Чэня в том, что тот сам подстроил нападение, чтобы заработать голоса на сочувствии избирателей. Обвинение не удалось ни подтвердить, ни опровергнуть: подозреваемые в покушении были обнаружены мертвыми вскоре после инцидента. И расследование решили прекратить.
Как бы то ни было, представители Гоминьдана не смогли вернуть себе власть на выборах и перешли к другой тактике. Они обвинили зятя Чэнь Шуйбяня в незаконных операциях с ценными бумагами и растрате государственных средств, добившись его ареста 24 мая 2006 года. Похожие обвинения они выдвинули против супруги президента У Шучжэнь. Сторонники Гоминьдана проводили массовые акции протеста. А парламентская коалиция, во главе которой стоял Гоминьдан, пыталась организовать референдум о досрочной отставке Чэнь Шуйбяня. Но в середине 2007 года им не удалось заручиться поддержкой необходимых для вынесения решения о референдуме двух третей парламента.
В итоге Чэнь до конца отработал второй срок. Коррупционные скандалы, связанные с ним и его семьей, резко снизили популярность президента — с 79% в начале первого срока до 21%. Кандидату от его партии не удалось одержать верх на последних президентских выборах, и с победой Ма Инцзю Гоминьдан вернулся к власти. 20 мая прошлого года, спустя всего час после того, как Чэнь вышел из президентского дворца, утратив неприкосновенность, тайваньская прокуратура запретила ему покидать остров. Представители Гоминьдана выдвинули против него новые обвинения, часть из которых прокуратуре удалось доказать. Чэнь стал первым из бывших тайваньских президентов, которого суд приговорил к тюремному заключению. Но для стран Юго-Восточной Азии это вполне естественно по целому ряду причин — исторических, культурных и психологических.
С 2006 года, когда тайского премьер-министра Таксина Чинавата свергли с помощью бескровного военного переворота, весь мир следит за тем, как он бежит от тайского правосудия. Вскоре после отстранения против него и его жены выдвинули обвинения в коррупции, нелегальных сделках с акциями и отмывании денег. Год назад он вместе с супругой покинул Таиланд и попросил политического убежища в Великобритании, но ему отказали, выдав обычную визу. В октябре прошлого года верховный суд страны признал его виновным в том, что во время премьерства он помог жене приобрести у государства крупный земельный участок в центре Бангкока на 30% ниже рыночной цены, и заочно приговорил к двум годам тюрьмы. После этого Великобритания отозвала выданную визу, поэтому сейчас Чинавату приходится бывать только в тех странах, с которыми у Таиланда нет договора о выдаче преступников. По сведениям тайских властей, бизнес-связи позволили Чинавату получить паспорта шести государств, например Никарагуа.
Бывший президент Филиппин Джозеф Эстрада также оказался на скамье подсудимых, стоило ему уйти со своего поста. Он отказался от власти 20 января 2001 года под давлением верховного суда, армии и протестующих. А уже в сентябре началось судебное разбирательство. Эстраду обвиняли в получении взяток от филиппинских компаний и присвоении государственных средств. Процесс тянулся на протяжении шести лет и в сентябре 2007 года закончился приговором к пожизненному заключению. Правда, месяцем позже нынешняя глава Филиппин Глория Макапагаль Арройо амнистировала Эстраду.
Тех президентов Южной Кореи, кто покинул свой пост и остался при этом в живых и на свободе, можно пересчитать по пальцам одной руки. Правивший в 1980-х годах Чон Ду Хван и сменивший его на первых демократических выборах Ро Дэ У в 1996 году были обвинены в осуществлении государственного переворота 1979 года и коррупции. Первого приговорили к виселице, а второго — к пожизненному заключению. Потом наказание смягчили, а через пару лет и вовсе объявили амнистию.
Предыдущий корейский президент Но Му Хен тоже оказался в центре коррупционного скандала, когда членов его семьи и советников обвинили в краже государственных средств и получении взяток. Прокуратура подозревала Но Му Хена в том, что он распоряжался незаконно полученными его сыном и женой $6 млн, но расследование его причастности к коррупции не было завершено. 23 мая этого года он покончил с собой, спрыгнув со скалы недалеко от дома.
Таким образом, в отдельных молодых азиатских демократических государствах сложилась своего рода традиция судебного преследования бывших лидеров. Как считает Леонид Петров, преподаватель отделения корейских исследований Сиднейского университета, объяснить ее можно тем, что демократия в этих государствах установилась совсем недавно — 15-20 лет назад. На протяжении долгих лет ей предшествовали диктаторские режимы, во время которых смена власти происходила либо со смертью правителя, либо посредством государственного переворота. В особенности это относится к тем странам, которые находились под сильным влиянием конфуцианства, например к Тайваню и Южной Корее. По словам Леонида Петрова, в них социальные отношения на протяжении столетий строились на принципах чинопочитания и преклонения перед властью. Тот, кто лишается власти, сразу же лишается и почитания.
"Проблема в том, что в конфуцианской культуре нет места бывшим лидерам,— говорит Петров.— И сейчас демократический институт переизбрания президента входит в прямой конфликт с традициями этих народов, побуждая и конкурентов, и бывших соратников ушедшего лидера немедленно сводить счеты с "неудачником". "Бывший лидер", который ездит по улицам на велосипеде и ходит в магазин за продуктами, никак в сознании не укладывается. Как бы ни хотелось Но Му Хену показать именно такой пример, этого не получилось, и ему пришлось пойти по традиционной стезе и покончить с собой".
Конечно, у ушедшего из власти лидера могут оставаться приверженцы, не готовые смириться с поражением. Сторонники и противники Чэнь Шуйбяня, к примеру, не раз сталкивались с того момента, как против него были выдвинуты обвинения. Бывший тайский премьер Чинават до сих пор устраивает беспорядки в Бангкоке, через интернет убеждая своих сторонников выйти на улицы. В Корее происходит то же самое: борьба между политическими силами достигает такого накала, какого в России уже давно научились избегать. "Местные противоборствующие политические силы отличаются друг от друга идеологически куда больше, чем скажем, лейбористы от консерваторов или республиканцы от демократов,— говорит профессор Сеульского университета Кукмин Андрей Ланьков.— Многие искренне верят в непогрешимость своих и полную продажность чужих. А поскольку дойти до президентского уровня и ни в чем таком коррупционном не запачкаться невозможно (в крайнем случае, если политик и удержится от соблазна, его супруга не удержится точно), то оппоненты бывшего президента готовы рыть землю, чтобы найти компромат".