В залах Национальной галереи Греции открылась выставка "Русский авангард 1910-1930 годов. Собрание Георгия Костаки". Впервые уникальная коллекция русского авангарда знаменитого собирателя была публично представлена практически полностью. В выставке, организованной Министерством культуры и Национальной галереей Греции, а также Европейским культурным центром в Дельфах, приняли участие крупнейшие музеи мира. Рассказывает ОЛЬГА Ъ-КАБАНОВА.
Вернисаж на родине демократии
Афинский вернисаж не мог не изумить своей демократичностью завсегдатаев официальных вернисажей московских. В кресле под сенью крыла "Летатлина" кротко сидел президент Греции Константинос Стефанопулос, слушая невероятно обстоятельное выступление директора Национальной галереи г-жи Ламбраки-Плака. Русское ухо улавливало в мощном потоке слов певучего новогреческого языка некоторые знакомые: Костакис, Малевич, ИНХУК и выученное накануне, во время долгой пресс-конференции, "протопория", что в переводе и есть авангард. Кажется, после такой речи и пояснений, данных президенту во время осмотра экспозиции куратором выставки Анной Кафеци, г-н Стефанопулос стал самым просвещенным в области революционного русского искусства главой государства.
Кроме него на вернисаж прибыли высокие должностные лица, в том числе, разумеется, и министр культуры, афинский бомонд, представители разных видов СМИ и все желающие, поскольку двери Национальной галереи во время торжественной церемонии были буквально открыты настежь. Поэтому в первые часы работы экспозиции в залах музея было так же тесно, как на Акрополе в разгар туристского сезона. Количество заинтересованных зрителей посрамило скептиков, предполагавших, что у такой экспозиции в Афинах не будет аудитории. Открытие выставки стало для греческой столицы важным официальным, светским и культурным событием. Стать таковым у нее были все основания.
Амбициозный проект
О выставке, представляющей коллекцию во всей ее полноте, многие годы мечтал сам Георгий Костаки. На подготовку нынешнего проекта ушло больше двух лет. Надо было собрать воедино самое крупное частное собрание русского авангарда, разделившееся на две части 18 лет назад, когда Костаки уехал в Грецию из Советского Союза, где прожил большую часть жизни. Третьяковская галерея, ставшая владелицей 3/4 собрания Костаки, уже давно и активно включает фрагменты коллекции в крупные международные выставочные проекты, от "Москвы--Парижа" до "Великой Утопии". Работы из собрания Костаки — основа постоянной экспозиции советского искусства двадцатых--тридцатых годов в залах галереи на Крымской набережной. Часть собрания, оставшаяся в семье Костаки после предотъездного раздела, также немало поездила по миру.
Проект потребовал серьезных финансовых затрат — они составили, как было объявлено на пресс-конференции, около $1 млн (при том что Третьяковка предоставила экспонаты бесплатно). К выставке был подготовлен и издан первый том монументального каталога, статьи в котором были написаны российскими и зарубежными исследователями, как признанными, так и малоизвестными. В марте в Дельфах пройдет представительная международная научная конференция по проблемам русского авангарда. Кроме Третьяковки и семьи Костаки свои экспонаты представили на выставку 18 музеев мира (некоторые ограничились одной-двумя работами). Это позволило Национальной галерее Греции стать достойным членом мировой музейной элиты, но одновременно нарушило чистоту и ясность проектного замысла.
Выставка получила двойную смысловую нагрузку: с одной стороны, представляла коллекцию Георгия Костаки, с другой — историю русского авангарда. Это все же не одно и то же, хотя собрание Костаки вполне справедливо называют "энциклопедией русского авангарда". Возможно, это смешение задач не смущало греческих зрителей, для которых выставка — первое серьезное знакомство с феноменом русского революционного искусства, но было досадным для более искушенных гостей, имевших случай неоднократно наблюдать того же "Летатлина", имеющего к собранию Костаки лишь косвенное отношение, в иных экспозиционных обстоятельствах. Появление же некоторых работ коллекции в рамках темы, заданной первой частью названия выставки, кажется необязательным. Именно представительность, академичность и амбициозность афинского проекта повредили его эмоциональности, связанной с личностью "сумасшедшего грека", страстного собирателя искусства, когда-то гонимого (теперь и поверить трудно) в стране, где он провел почти всю жизнь.
Уникальная выставка
Куратор выставки Анна Кафеци строила экспозицию, включающую более 800 экспонатов и расположившуюся в четырех больших залах Национальной галереи, стараясь сохранить структуру коллекции, справедливо считая ее уровень музейным, не ограничиваясь лишь шедеврами, коронными вещами собрания. Костаки, фанатично преданный именно классическому русскому авангарду (хотя собирал он и иконы, и антиквариат, и европейскую живопись, и современных ему художников), считал себя не только собирателем, но и спасителем этого искусства. Кроме больших работ Шагала, Малевича, Филонова, Поповой, Лентулова, Родченко, Татлина, Клюна, Матюшина, Никритина и других, он собирал графику, наброски, эскизы, книги, плакаты, театральные работы, документацию. Именно эти "мелочи" и неравнозначность разделов выставки (экспозиция структурирована по направлениям и персоналиям — кубофутуризм, супрематизм, Филонов, Кандинский и так далее) придает ей особое обаяние и отличает от больших и строгих представительских выставок русского авангарда, где все взвешено, дозировано и тщательно отобрано.
Лишь специалистам доподлинно известно, какие именно работы передал Костаки Третьяковской галерее. Единственное условие собирателя было — чтобы при их экспонировании упоминалось, чей именно это дар. Афинская выставка производит сильное впечатление даже на достаточно искушенного зрителя, которому впервые коллекция представлена полностью. Кажется, все лучшее, ставшее классикой авангарда, было собрано именно Костаки. Что мешает руководству Третьковки быть вежливым или хотя бы корректным и аккуратно писать на этикетках "дар Георгия Костаки", сказать трудно — скорее всего инерция.
Больше, чем богатство
Георгий Костаки был противоречив — впрочем, как и любой незаурядный человек. Азарт и тщеславие — качества, присущие собирателю, равно как и страстная любовь к искусству. Костаки действительно любил русский авангард, был его глубоким знатоком и увлеченным исследователем, ревниво относился к другим коллекционерам и искусствоведам. Все это видно из книги его воспоминаний, названой многозначительно и несколько двусмысленно "Мой авангард". Эту книгу часто цитируют. Приведу только один фрагмент. "Я собирал и старых голландцев, и фарфор, и русское серебро, и ковры, и ткани. Но я все время думал о том, что если буду продолжать все в том же духе, то ничего нового в искусство не принесу. Продолжая в том же духе, я мог бы разбогатеть, но ...не больше". Знаменательно, что старые голландцы казались ему на одно лицо, а в рядовых работах русского авангарда он видел бездну различий, и художников "второго ряда" не считал эпигонами.
Сегодня не важно, каковы были побудительные мотивы собирательства Костаки, как складывались его отношения с КГБ, бессмысленно гадать, насколько доброволен был его дар Третьяковке, какие работы он отдал от чистого сердца, а какие вынуждено. Скучно напоминать, что многие работы, ставшие классикой, Костаки буквально нашел на помойке. Со временем обстоятельства достижения результата интересуют значительно меньше, чем сам результат.
Афинская выставка "Русский авангард 1910-1930 годов. Собрание Георгия Костаки", безусловно, значительное событие. Сопутствующие ей искренние чувства и практические интересы сплетены, как и в жизни, тесно. Для Национальной галереи Греции это отлично осуществленный крупный и модный международный проект. Для семьи Костаки, не делающей тайны из желания продать свою часть коллекции, — способ вновь привлечь к ней внимание. По завещанию, коллекция может быть продана только целиком и в один из музеев современного искусства. Хранитель собрания Алика Костаки ведет переговоры с немецкими и греческими музеями. Для Третьяковской галереи — расширение международной деятельности. Для греческих зрителей — знакомство с одним из феноменов искусства ХХ века, уже многократно предъявленного в крупнейших музеях Европы и Америки.