В российской провинции она своя, и ехать надо необязательно на "зеленый".
На прошлой неделе я ездил в командировку в Тулу и в Новомосковск. Если допустить, что Тула является российской глубинкой, то Новомосковск — глубокая российская яма. Именно поэтому там живут порядочные, совестливые люди, которые безотказно показывали мне дорогу до завода "Азот" — даже если не знали ее.
Я как человек сам глубоко провинциальный не то что люблю всех этих людей, а просто еще к тому же и очень хорошо их понимаю, как родных, и в Москве мне их неподдельной чистоты и светлой житейской грусти в глазах катастрофически не хватает. Потому что я сам изменился почти сразу, как приехал жить в Москву, и потому что они тоже меняются, когда приезжают.
Но здесь, в Туле и Новомосковске, я встречал родных мне когда-то людей, и от их объяснений, что надо ехать прямо, потом направо, потом еще раз направо, а потом надо бросить машину и 9 километров идти пешком, потому что все равно туда не пропустят, слезы наворачивались на глаза.
И все это не имеет отношения только к одному человеку. Это был гаишник. Ну и что, гаишники тоже люди, да? Конечно, в некоторых ситуациях именно они-то и оказываются людьми — когда больше некому.
И этот гаишник не сулил мне ничего плохого. На светофоре в пробке он медленно подошел ко мне и вяло сделал движение рукой: я должен был открыть окно.
Потом он облокотился на водительскую дверь и засунул голову в салон. Причем я его не интересовал. Его интересовал салон.
— А ничего! — с некоторым даже удивлением произнес он. — "Фольксваген-Фаэтон", значит?
Я подтвердил. Глупо было это отрицать.
— И что? — спросил он.
— Ну что? — быстро ответил я.— Машина не моя. Получил на тест-драйв, покататься. Машина очень хорошая. Если вы об этом.
— Об этом,— сказал он.— Жене хочу такую взять.
— Зачем? — спросил я.— Это же лимузин. Зачем ей такая большая?
— Как это зачем? — нахмурился он.— А ребенка на чем в школу возить? Это вообще ее идея.
— Ну если больше не на чем, то действительно нужна,— я был вынужден согласиться.
— А сколько стоит? — озабоченно спросил он.
— Да я точно не знаю,— пожал я плечами.
В это время горел уже "зеленый", но голову он из машины не вынул и локти не убрал.
— Почти столько же, сколько "мерседес", — сказал я.
— Да не может быть! — воскликнул он.— Да у меня "Мерседес CL-500", и что — он столько же стоит?!
Каждая новая его информация ошеломляла меня не меньше, чем его — моя.
— Я думаю — да,— вздохнул я.— Сейчас опять "зеленый" будет. Я уже поеду.
— Да погоди ты! — взволнованно сказал он.— Мне что жене-то сказать?!
— Можете телефон ей дать, я ей все подробно расскажу.
— Так,— мрачно сказал он.— Проезжай! Чего встал?
Об этом-то я и мечтал, можно сказать, всю дорогу.