Перекрестное знамение

приглашает Татьяна Джурова

Гастрольная афиша Московского Художественного театра в этом году выглядит изрядно освеженной. Четыре из пяти спектаклей в Петербург привозят впервые, в том числе две последние премьеры — "Крейцерову сонату" Антона Яковлева и "Пиквикский клуб" Евгения Писарева. Имена этих режиссеров пока мало о чем говорят зрителям, но спектакли должны приглянуться хотя бы потому, что в них играют представители петербургской актерской школы — Михаил Пореченков и Михаил Трухин. Из обкатанного и проверенного везут "Дни Турбиных" Сергея Женовача.

Номером первым безусловно идут "Господа Головлевы" Кирилла Серебренникова с премированным "Золотой маской" Евгением Мироновым в заглавной роли Иудушки. "Головлевы" — наглядный пример стремительной режиссерской эволюции. Пять лет назад Серебренников эпатировал; сейчас он выглядит почти традиционалистом, уверенно обосновавшимся в нише поэтического театра и чутко читающим классические тексты. Сумеречный мир спектакля оформлен чем-то вроде иконостаса из дверей-гробов, в которые упаковывают свежеприбывших покойников, и тюками грязного белья вместо фамильного кладбища. Сцена населена похожими на призраков дворовыми девками, оглашается всхлипами, шорохами и томительным мушиным жужжанием, а также прихотливыми завываниями Головлева-старшего (Сергей Сосновский), декламирующего похабные стихи Баркова. Бело-горячечные сны сплетаются с явью, мертвецы не могут упокоиться, с любопытством взирая на трапезу живых из вертикальных гробов-кабинок. Одна из замечательных находок — странное движение, которым крестятся все без исключения герои. Словно хотят наложить крестное знамение, но все время промахиваются, суетливо чертя в воздухе странные асимметричные фигуры.

Если Алла Покровская в роли Арины Петровны Головлевой властная, умная, чрезвычайно живая и рельефно и строптиво выступает из этого фона, то Миронов--Порфирий гармонично сливается с ним. Иудушка Салтыкова-Щедрина напоминал паука, мироновский Иудушка не сосет кровь, а убалтывает, доводит до нервного срыва, будто муха, от которой невозможно отмахнуться. При этом в вырождающейся семье Головлевых Иудушка выглядит едва ли не самым нормальным. Лишь время от времени в нем сквозит нечто безмятежно-нечеловеческое, например спокойное внимание, с каким он наблюдает агонию брата Павла (Алексей Кравченко). "Господа Головлевы" у Серебренникова получились ни больше ни меньше как о пришествии Антихриста, о зле, которое вопреки Салтыкову-Щедрину не самоуничтожается, а словно растворяется в вязкой атмосфере спектакля.

"Крейцерову сонату" стоит смотреть ради Михаила Пореченкова в роли философа и женоубийцы Позднышева. Антона Яковлева, инсценировавшего и поставившего позднюю повесть Льва Толстого, не привлек ее экзальтированно-агрессивный дух, как и проповедь духовного скопчества и скорейшего "конца времен". Вместо этого Наталья Швец и Пореченков разыгрывают историю одиночества вдвоем, супругов-сокамерников, связанных детьми и общей собственностью. Толстовская проповедь, злая и неистовая, будучи адаптированной Яковлевым к формату семейного сериала, кому-то неизбежно покажется пресной. Желая приблизить историю к зрителю, режиссер, пожалуй, невзначай вытравил из спектакля плоть, похоть, патологию семейных отношений, откуда и растет убийственная ненависть.

Пореченков бесстрашно отбросил имидж симпатяги-мачо, клоуна и спасителя мира и с успехом перевоплотился в скучного обывателя. И пускай он не достигает патологических душевных изнанок, но в образе самца — нудного, нечуткого, упрямого, бюрократически придирчивого к выполнению нормативов супружеского долга — весьма убедителен.

"Крейцерова соната": БДТ им. Г.А. Товстоногова, 12 и 13 сентября, 19.00;

"Господа Головлевы": Балтийский дом, 16 и 17 сентября, 19.00