В лондонской Hayward Gallery на южном берегу Темзы открылась большая выставка "Искусство и власть" (Art and Power. Europe under the dictators 1930-1945). Хотя на плакате — "Рабочий и колхозница" Веры Мухиной, выставка посвящена не только советскому искусству. Здесь представлены также работы художников 1930-1940-х годов Германии, Испании и Италии. Специально для Ъ о выставке рассказывает обозреватель Би-би-си АЛЕКСАНДР РАППАПОРТ.
Подзаголовок выставки — "Европа при диктаторах". За последние годы тема эта стала казаться немного банальной, хотя дальше известных сопоставлений тут дело не продвинулось. Что значит тот факт, что знаменитый проект берлинского зала Шпеера и проект пантеона героям Великой отечественной войны Душкина, Панченко и Хилкевича строятся на одной и той же композиционной основе гигантского купола, восходящей к римскому Пантеону? Два павильона парижской выставки 1937 года — немецкий того же Шпеера и советский Иофана — считаются то выражением тождественности двух тоталитарных архитектур, то символом их противоположности. Но что стоит за динамикой советского павильона и статикой немецкого? Почему представленный на выставке портрет Гитлера производит отталкивающее впечатление, а портреты Сталина, принадлежащие кисти столь разных художников, как Исаак Бродский и Павел Филонов, довольно симпатичны? Правда, не ясно, кто же из двух тиранов оказался в большей степени выразителем тоталитарной культуры. Выставка едва ли дает ответы на эти и тысячи подобных вопросов. Она их даже не ставит. Однако она подводит к этим вопросам. Причина в том, что сегодня мы видим экспонаты выставки не так, как видели в 30-е, 40-е, 50-е и 60-е годы. Даже не так, как пять лет назад.
В залах галереи выставлены работы художников, в свое время начисто отвергавших само существование друг друга. В чем причина такой всеядности экспозиции? Формальная причина — время. Эти работы созданы в 30-40-е годы, в эпоху диктаторских режимов. Но есть и другие причины. Одна из них та, что авангард в отличие от классической архитектуры и реалистической живописи, которые пошли на службу диктатурам, сам питал тоталитарные идеи и в каком-то смысле подготовил тоталитарное искусство. Во всяком случае так обстояло дело, по мнению многих критиков, в России. Малевич и Маяковский приветствовали советскую власть, и сходство проектов Дворца советов Иофана с Памятником III Интернационалу Татлина не случайно.
Другая причина — терпимость наших собственных вкусов или, точнее, неразборчивость. Либерализм утверждает вседозволенность экспозиции. Нет ничего, что не могло бы сегодня висеть в выставочном зале, и нет двух таких работ, которые нельзя было бы повесить рядом. Демократия победила европейские тоталитарные режимы. Но означает ли это победу "демократического" искусства над "тоталитарным", если таковые вообще существуют? Являются ли заспиртованные трупы животных Дамиана Хирста, с успехом экспонирующиеся неподалеку от галереи Hayward в Tate Gallery, образцами демократического искусства? Было ли демократическим искусство Энди Уорхалла? Куда отнести китч? Сегодня считается, что судить искусство может только зритель, и ему должно показывать все, что может вызвать его суждение.
Тоталитарное искусство нуждалось в художниках, и художники, преодолевая безусловность социального заказа условностью художественного языка, создавали значительные произведения. Даже "Герника" Пикассо обязана своей монументальностью не только фашистской Германии, против которой она направлена, но и республиканскому правительству, заказавшему ее для павильона Испании на той же парижской выставке 1937 года. Теперь демократическое искусство постепенно теряет и государственные заказы, и монументальность, а традиции монументального искусства чего-нибудь да стоят. Выставка в галерее Hayward недвусмысленно говорит об этом.
Сама эта выставка тоже плод инициативы властей. Она готовилась по плану и рекомендациям Совета Европы, курирующего мероприятия, посвященные художественному исследованию проблем гуманизма. Ее советский раздел на этот раз подготовлен московскими музеями и, надо сказать, производит впечатление. Жаль только, что критическое и аналитическое осмысление материала пока что остается в руках западных аналитиков. Статья, посвященная Генплану Москвы 1935 года, написана не москвичом, а парижанином Жаном-Луи Коэном (впрочем, весьма авторитетным исследователем советской архитектуры). Единственный российский автор каталога Игорь Казусь дал краткий историографический обзор материала по архитектуре. Но выставка показывает, что привычные клише понимания этой эпохи устарели. Тоталитарное искусство, оказавшееся продуктом массовой культуры, сегодня, сменив лозунги на рекламные объявления, а портреты вождей — на фото красоток-манекенщиц, продолжает жить и здравствовать.
Впрочем, Гитлер и Сталин в последние годы тоже начали мелькать на больших рекламных щитах Лондона, агитируя то за путешествия, то за спутниковое телевидение. Их вид в таком контексте вызывает усмешку. Но уместна ли эта ирония? Из всех видов власти только власть денег осталась неколебимой. Но на вопрос, хорошо ли живется при ней искусству, выставка "Искусство и власть" не отвечает.