"Наша единственная проблема — неизвестность"

Вина Северо-Американского континента, США в частности,— нечастые гости на нашем столе. Тем более если речь идет не о самом раскрученном винодельческом штате Вашингтон. Тем не менее не стоит недооценивать новые винопроизводящие регионы и упускать возможности пробовать неожиданные напитки. О них Валерии Труфакиной рассказал представитель виноделен Ste. Michelle и Columbia Crest из штата Вашингтон Сандер Вринд.

— Как штат Вашингтон стал винодельческим?

— В США, как вы знаете, 50 штатов, и все они производят вино. Но, естественно, не каждый может похвастать интересом потребителей к своим напиткам. Особо выделяются три региона: по количеству производимого вина — Калифорния, по качеству — наш Вашингтон. И Орегон, который находится как раз между ними,— тут вина немного, но оно достаточно приличное. Мы расположены на границе с Канадой, и если Калифорнию, к примеру, называют "Золотым штатом", то Вашингтон — "Вечнозеленым". Но самое интересное вот в чем. Все известные винные регионы находятся под сильным влиянием океанского бриза — исключая штат Вашингтон с его долиной Колумбия. Дело в том, что западную и восточную части разделяют горы, самая высокая вершина — 4 тыс. м. Западная часть, где как раз находится Сиэтл,— и есть вечнозеленая, evergreen. Здесь растет единственный в Америке вечнозеленый лес Дуглас, к тому же это самое дождливое место в США. А наша восточная часть, за Каскадными горами, которые не пропускают осадки,— наоборот, nevergreen. Благодаря мизерному количеству осадков и общему микроклимату долина Колумбия — идеальное место для виноделия. Здесь 340 солнечных дней в году, горные цепи с востока на запад создают множество склонов, которые обожает виноград. Большая часть этой стороны штата — полупустыня, на протяжении 50-70 км можно не увидеть ни дерева, ни человека, такая типичная американская дыра — в кино подобное часто показывают. Все это создает большой перепад между дневными и ночными температурами, чего так не хватает калифорнийскому винограду. Почва — песчаная с гравием на базальтовых породах, и лоза вынуждена бороться за жизнь, тянуться в глубь, давая мелкий и невзрачный виноград с толстой кожурой, но концентрированный и насыщенный. Он идеален для вина. Возьмите бордоских грандов, Latour, Haute Brion, или итальянскую Sassicaia — везде один состав почвы, и лоза стремится в глубь.

— Виноградники — это сплошные массивы или оазисы в вашем nevergreen?

— Хотя мы вторые в США после Калифорнии по объемам производства винограда и вина, а общая площадь всех виноградников — более 10 тыс. га (в 20 раз меньше калифорнийских и примерно соответствует эльзасским), это не сплошные посадки. Каждый сорт требует своей микрозоны, температуры и почвы, в горных долинах хорошо себя чувствует Рислинг, в полупустыне — Мерло и Сира, в кустарниковой долине — Шардоне. У нас широкий выбор условий для разных сортов, которые идеально вызревают в здешнем континентальном климате. Мы, конечно, на севере США, но ведь не Канады! Это достаточно теплое место. У нас на целых два часа больше солнца в день, чем в Калифорнии,— значит, виноград лучше зреет, в нем много сахара. Ночью температура сильно падает — и виноград сохраняет кислотность. А для вина высокого уровня как раз и требуется хороший, ровный баланс между кислотностью и сладостью. Это сообщает вину свежесть, сочетаемость с едой. Наш природный баланс близок к идеальному. То есть вина обладают типичной новосветской фруктовостью, свежестью и спелостью и при этом отличаются европейской элегантностью. Мы как бы золотая середина между двумя винодельческими мирами. Кстати, многие калифорнийские винодельни и почти все вашингтонские — детища Андрея Челищева, выходца из России.

— Если у вас все настолько идеально, почему вашингтонские вина незнакомы широкой публике?

— Да, наша единственная проблема — неизвестность. Хотя мы экспортируем вина в 92 страны, остаемся в тени избалованной вниманием Калифорнии. Наш солидный плюс — цены, которые значительно ниже калифорнийских. Мы не делаем вина эконом-класса, которые могли бы подмочить нашу репутацию. А по соотношению "цена--качество" являемся ведущим винным регионом мира, что, в частности, отмечает Роберт Паркер. Поэтому производители штата не обособляются, мы вместе продвигаем наши вина, проводим совместные винные фестивали. И я здесь выступаю не только представителем нескольких виноделен, но и послом штата Вашингтон. Сейчас нас 630, хотя в 1989 году было всего-навсего 13. У быстрого развития есть две причины: первопроходцы показали потенциал местной винодельческой отрасли, а риэлтеры доказали, что цены на землю здесь мизерные. Поэтому виноделы ринулись к нам. В Калифорнии, чтобы купить не самый лучший виноградник, надо, как говорится, продать семью. А у нас, в наших крошечных городках, семейные, очень близкие отношения, мы поддерживаем друг друга. Однажды наша Ste. Мichelle отдала свой урожай Мерло пострадавшей от заморозков винодельне, являющейся флагманом штата,— чтобы поддержать наше общее реноме. Более того, мы хвастаем рейтингами коллег и покупаем их вино.

— В портфеле Ste. Michelle есть вина из капризного Пино Нуар?

— Мы выпускаем из него только игристые, Blanc de Noirs, классическим методом — нас консультирует шампанский дом Louis Roederer. Это подняло и качество, и рейтинги вина до 88-89 — но его цена в три раза ниже французской классики, отличная альтернатива. Почему игристые? Просто мы любим праздники. Проводим специальные музыкальные фестивали, последними нашими гостями были Led Zeppelin.

— Это не первое из ваших вин с высокими рейтингами?

— Попробуйте Columbia Crest Shiraz, в нем, помимо Шираза, 15% ронского белого Вионье, где его с успехом применяют, чтобы катализировать цвет и проявить аромат. Это вино несколько лет назад получило у Wine Spectator первое место в мире в диапазоне до $20. И еще 12 наших вин в этом же рейтинге — лучшие по соотношению "цена--качество". Так вот, это вино способно на тройную волну аромата в бокале, его легко и приятно пить. Этими свойствами может похвалиться не каждое вино за такую цену. Причем оно намного легче и элегантнее австралийских ширазов, а от европейских отличается не только ценой, но и уравновешенной кислотностью и большим богатством. Снова та самая золотая середина. Все наши вина даже начального уровня способны получать высокие рейтинги.

— Вы правда купили легендарную калифорнийскую винодельню Stag`s Leap, чье Cabernet Sauvignon в 1973 году в Париже положило на лопатки Chаteau Mouton-Rothschild and Chаteau Haut-Brion?

— Несколько лет назад Chateau Ste. Michelle совместно с Пьеро Антинори, с которым у нас известный проект — Col Solare, выкупили эту винодельню у основателя Уоррена Виньярски — у него нет продолжателя в семье, дети не интересуются производством великих вин, и в нашем лице он нашел фанатичного продолжателя. До 95% его вин продаются в США, не более 12 бутылок в руки, все расписано на годы вперед. Мы заплатили $200 млн (включая $15 млн от Антинори), доинвестировали еще $8 млн, решив, что бриллиант несколько запылился, и вовсе не ждем мгновенного возврата вложений.