------------------------------------------------------
Спор ОНЭКСИМбанка с РАО "Норильский никель" принял в суде совершенно неожиданный оборот. Суд пресек действия ОНЭКСИМбанка по созыву внеочередного собрания акционеров РАО. Аргумент суда оказался сенсационным: владелец акций не является акционером
Арбитражный суд Москвы аннулировал результаты инвестиционного конкурса по продаже контрольного пакета акций крупнейшей в России авиакомпании "Внуковские авиалинии". Этого решения добилась компания "Финвест Лтд.", предложения которой конкурсная комиссия отказалась рассмотреть
Удовлетворен первый иск ЦБ России о принудительной ликвидации коммерческого банка. Теперь Банк России намерен подать аналогичные иски к десятку банков, существующих на только бумаге
У банка "Национальный кредит" возникла еще одна проблема: теперь по решению суда ему придется расплачиваться по долгам банка "Индустрия-сервис". А Пресня-банк безуспешно убеждал суд в том, что судебное решение о взыскании с него долга было вынесено на основе поддельных документов
--------------------------------------------------------
Банк оказался не у дел
В предыдущем обзоре мы писали о начале судебных тяжб РАО "Норильский никель" с ОНЭКСИМбанком. Напомним вкратце предысторию этих судебных споров.
В конце прошлого года состоялся аукцион на право заключения договора кредита под залог акций РАО "Норильский никель", находящихся в федеральной собственности. Всего на аукцион было выставлено 47 879 969 обыкновенных акций, что составляет 51% от числа голосующих акций. ОНЭКСИМбанк, предложивший 771,7 млрд руб. кредита и победивший на аукционе, заключил с государством кредитный договор на указанную сумму, а взамен стал залогодержателем пакета акций "Норильского никеля". После чего банк направил в РАО письмо, потребовав созыва внеочередного собрания акционеров, на котором помимо хозяйственных вопросов предлагалось рассмотреть и весьма важные — о внесении изменений в устав и состав органов управления РАО. Именно с этого письма и начался конфликт предприятия с банком.
Руководство РАО наотрез отказалось от созыва собрания. Тогда ОНЭКСИМбанк опубликовал в нескольких газетах извещение о созыве чрезвычайного собрания акционеров РАО и назначил дату — 2 февраля 1996 года. Однако РАО упорствовало и в ответ на действия банка обратилось в арбитражный суд Москвы с двумя исковыми заявлениями.
Первое судебное решение было вынесено по иску РАО "Норильский никель" к Госкомимуществу России, Минфину, Российскому фонду федерального имущества (РФФИ), ОНЭКСИМбанку и финансово-инвестиционной компании "Московские партнеры".
Требования истца были весьма емкими. Во-первых, он просил суд признать недействительными два акта: протокол комиссии о результатах проведенного аукциона, а также залоговое распоряжение ГКИ России о включении ОНЭКСИМбанка в реестр акционеров (в качестве номинального держателя пакета акций РАО). Во-вторых, истец просил суд подтвердить в своем решении отсутствие у ОНЭКСИМбанка права на заключение договоров кредита, залога и комиссии (с компанией "Московские партнеры"), а все эти договоры признать ничтожными сделками и применить последствия их недействительности.
До начала слушания дела по существу истец просил суд принять меры в обеспечение иска: запретить ОНЭКСИМбанку совершать действия, направленные на созыв внеочередного собрания акционеров. Суд удовлетворил это ходатайство.
В ходе процесса истец настаивал на том, что залоговое распоряжение ГКИ не зарегистрировано в Минюсте, а значит, незаконно. Истец также выражал сомнение в том, что ОНЭКСИМбанк действительно перечислил государству обещанную денежную сумму. Залог же акций представитель РАО назвал скрытой формой договора купли-продажи и выразил обеспокоенность тем, что такое стратегически важное предприятие, как "Норильский никель", фактически лишается государственного контроля.
Ответчики сослались на указ президента "О порядке передачи в 1995 году в залог акций, находящихся в федеральной собственности и передаваемых в залог в 1995 году" (от 31.08.95 г.). По их словам, все оспариваемые истцом акты явились цепью правовых последствий этого указа. Кроме того, они представили письмо Минюста, подтверждающее отсутствие необходимости в регистрации залогового распоряжения ГКИ.
Суд также получил доказательства перечисления ОНЭКСИМбанком обещанных государству денег. А ответчики утверждали — и похоже, это был их главный козырь, что акции РАО находятся по-прежнему в собственности государства (ГКИ России), а банк владеет ими на правах залогодержателя, то есть не имеет права на их продажу.
Суд, заслушав доводы сторон, счел, что его рассмотрению подлежат лишь два требования из всего иска: протокол комиссии и залоговое распоряжение ГКИ. Остальные требования, по мнению суда, не подлежат рассмотрению в арбитражном суде, то есть в отношении них дело было прекращено. Затем суд оценил оспариваемые протокол и распоряжение и пришел к следующим выводам.
По мнению суда, аукцион был проведен в соответствии с указом президента от 31.08.95 г. Этим же указом были утверждены Правила проведения аукционов на право заключения договоров кредита, залога и комиссии. В этих Правилах предусмотрено составление комиссией протокола по результатам аукциона. Поэтому, по мнению суда, оспариваемый истцом протокол соответствует указанным Правилам и является законным.
По поводу залогового распоряжения ГКИ суд отметил, что оно полностью соответствует другому акту — Временному положению о ведении реестра владельцев ценных бумаг, согласно которому в реестре должна содержаться информация обо всех обязательствах по ценным бумагам, включая передачу ценных бумаг в залог в качестве обеспечения обязательств. Кроме того, в положении определено содержание залогового распоряжения, в котором указано, что следует зарегистрировать существование залога. Таким образом, суд пришел к выводу, что и спорное распоряжение ГКИ России также вполне законно.
В итоге в иске было отказано, в связи с чем суд отменил свое определение о запрете ОНЭКСИМбанку созывать внеочередное собрание акционеров. Этим решением суд признал законными как проведенный аукцион, так и все связанные с ним акты. Поэтому такое решение предопределило итоги рассмотрения второго иска РАО не в его пользу. По второму иску предъявлялось требование — пресечь действия ОНЭКСИМбанка по созыву и проведению чрезвычайного собрания акционеров, нарушающих права РАО "Норильский никель". Однако результаты рассмотрения этого иска оказались совершенно неожиданными.
Ответчиком по второму делу являлся ОНЭКСИМбанк, а в качестве третьих лиц были привлечены Уникомбанк (реестродержатель акционеров РАО), Минфин и ГКИ России. Представитель РАО доказывал на суде, что действия банка по созыву внеочередного собрания незаконны. Так, по его словам, право вмешиваться в управление РАО (созыв внеочередного собрания) имеет лишь акционер РАО. Банк же, по мнению истца, не является таковым, так как собственником акций по-прежнему остается государство в лице ГКИ России.
ОНЭКСИМбанк доказывал, что имеет законные основания участвовать в управлении делами РАО, так как является представителем собственника — государства на основании полномочий, предоставленных ему договором залога акций. Этим договором Госкомимущество предоставило банку, как залогодержателю акций, полномочия по владению и пользованию предметом залога. Это значит, что на период залога к банку переходят права акционера РАО. В уставе последнего прописано, что акционер, имеющий не менее 10% обыкновенных акций, вправе созывать чрезвычайное собрание. Наконец, банк отметил, что интересы РАО в принципе не могут быть ущемлены, так как последний не является собственником акций, переданных банку в залог.
Представитель Госкомимущества России объяснил, что согласно указу президента России "О порядке передачи в 1995 году в залог акций, находящихся в федеральной собственности и передаваемых в залог в 1995 году" (от 31.08.95 г.) победитель залогового аукциона становится полноправным акционером предприятия с единственным ограничением в правах: он лишен права продажи акций. То же самое предусмотрено и в договоре залога с ОНЭКСИМбанком.
Однако суд не согласился с доводами ответчика и ГКИ. В своем решении суд, изучив текст договора залога с ОНЭКСИМбанком, решил, что последнему не предоставлено указанным договором права публиковать извещения о созыве чрезвычайного собрания. Поэтому факт опубликования суд расценил как превышение полномочий, предоставленных банку договором залога. Затем суд не согласился с тем, что залогодержатель как владелец акций является на период залога акционером и может пользоваться всеми правами, предоставленными акционеру. Свое несогласие суд мотивировал тем, что по ст. 99 ГК России уставный капитал АО составляется из номинальной стоимости акций общества, приобретенных акционерами. Таким образом, акционером является лицо, оплатившее акции и получившее их в собственность.
Кроме того, согласно ст. 145 ГК России права, удостоверенные именной ценной бумагой, которой являются акции РАО, могут принадлежать лицу, названному в ценной бумаге.
Акции РАО, по словам суда, являясь именными ценными бумагами, числятся в реестре государственной собственности — их собственником является Российская Федерация. Она назначила их держателем ГКИ России. Договор залога, по мнению суда, был заключен с единственной целью — в порядке обеспечения исполнения обязательств государства по кредитному договору. Акции были переданы банку во владение только на период действия договора залога. А в случае невозврата кредита залогодержателю предоставляется право возместить задолженность по кредиту из стоимости заложенного имущества путем обращения на него взыскания в установленном законом порядке.
Ссылаясь на эти доводы, суд решил, что прав акционера РАО у ОНЭКСИМбанка из договора залога не возникает. Таким образом, суд постановил, что банк не имел оснований вмешиваться в управление РАО путем созыва внеочередного собрания. Иск был удовлетворен, и суд решил пресечь действия ОНЭКСИМбанка по созыву и проведению чрезвычайного собрания акционеров РАО.
Самые горячие дискуссии разгорелись вокруг принципиального вопроса — является владелец акций акционером или нет. Следует отметить, что с подобным вопросом судьи еще не сталкивались. Несомненно, вывод о том, что ОНЭКСИМбанк не является акционером РАО, будет оспариваться ответчиками в апелляционной инстанции суда. Возможно, эта инстанция вынесет совсем иное резюме. Пока ясно лишь то, что судебные тяжбы препятствуют ОНЭКСИМбанку осуществлять инвестиции в РАО. Тем временем срок кредитного договора истекает в сентябре 1996 года, и тогда государство будет решать вопрос о том, оставить акции у банка или вернуть ему кредит.
Кроме того, за судебными спорами незаметно приближается ежегодное собрание акционеров РАО "Норильский никель". Оно должно состояться в мае 1996 года. Если последнее судебное решение не будет обжаловано, вопрос о том, кому же голосовать на этом собрании — ГКИ или ОНЭКСИМбанку, — остается открытым. Может быть, на такой ход событий и рассчитывало руководство РАО, затеявшее тяжбы.
Суд лишил авиакомпанию полюбившегося ей инвестора
Завершив споры по аукциону РАО "Норильский никель", арбитражный суд Москвы углубился в изучение деталей проведения инвестиционного конкурса по продаже контрольного пакета акций (51,07% голосующих акций) крупнейшего в России АО "Авиакомпания 'Внуковские авиалинии'".
В суд обратилась инвестиционная компания "Финвест Лтд.", которая в октябре 1995 года подала заявку на участие в указанном конкурсе. К этому моменту "Финвест" уже владел 10% акций авиакомпании, приобретя их на чековом аукционе. Эти акции позволяли компании войти в совет директоров авиакомпании.
Кроме "Финвеста", заявки на участие в конкурсе подали торговый дом (ТД) "ВИЛ" и фирма "Танар". Конкурс был назначен на 10 октября 1995 года. В этот день конкурсная комиссия вскрыла пакеты с предложениями участников и объявила победителем ТД "ВИЛ", который предложил инвестировать в авиакомпанию $ 150 млн. При этом предложения компании "Финвест" комиссия не рассмотрела. Компания решила, что ее права ущемлены, и обратилась в суд с иском о признании недействительными результатов конкурса.
Ответчиком по этому иску стал Российский фонд федерального имущества (РФФИ), а третьими лицами — ТД "ВИЛ" и АО "Авиакомпания 'Внуковские авиалинии'".
В суде представители "Финвеста" заявили, что присутствие участников конкурса на заседании конкурсной комиссии необязательно. Тем не менее компания решила поинтересоваться результатами конкурса и, чтобы раздобыть информацию из первых рук, поручила своему сотруднику поприсутствовать на заседании. Когда представитель компании явился на заседание, комиссия потребовала от него квалификационный аттестат. Однако этого документа у него при себе не оказалось, и он попросил отложить заседание на 50 минут. Заседание отложили, и аттестат был представлен.
Но комиссия затребовала новый документ — квалификационный аттестат генерального директора инвестиционной компании "Финвест", подписавшего заявку на участие в конкурсе. Этого документа у сотрудника "Финвеста" с собой не оказалось, и он попросил комиссию отложить заседание до утра. Однако в этой просьбе ему было отказано, как, впрочем, и в дальнейшем присутствии на заседании. Затем комиссия вскрыла пакеты с предложениями двух других участников конкурса — ТД "ВИЛ" и фирмы "Танар" — и объявила победителем "ВИЛ", который предложил рекордную сумму инвестиций — $150 млн в течение трех лет.
Что касается конверта компании "Финвест", то он вскрыт не был. Позже "Финвест" получил письмо, где председатель комиссии разъяснял, что компания является ненадлежащим покупателем: заявка на участие в конкурсе была подписана генеральным директором компании, однако его полномочия на подписание заявки не были подтверждены квалификационным аттестатом.
В суде истец заявил, что действия комиссии необоснованны. Так, в Положении "О порядке проведения инвестиционного конкурса" предусмотрены три момента, при которых участник может не быть допущен к конкурсу: если он не может быть признан покупателем; если заявка была подана позже установленных сроков; если заявитель не представил все необходимые документы. Однако, по словам адвоката истца, эти условия не имеют отношения к "Финвесту": его заявка была зарегистрирована в срок, а перечисленные в сообщении РФФИ документы были представлены компанией в полном объеме.
Истец сообщил, что его право на участие в конкурсе подтверждалось лицензией, представленной вместе с заявкой. При этом наличие лицензии, по мнению истца, подразумевает наличие у компании аттестатов, так как в противном случае она не была бы выдана. Истец также подчеркнул, что в Положении (как и в сообщении о конкурсе) не указано, что участники конкурса должны представлять квалификационные аттестаты. Таким образом, по мнению истца, требование комиссии представить аттестаты незаконно. Если же комиссия сочла, что документов не хватает, у нее было достаточно времени для того, чтобы затребовать дополнительные. Ведь заявки регистрировались 6 октября, а конкурс состоялся 10 октября. В подтверждение правоты своей позиции компания представила суду письмо вр. и. о. председателя Госкомимущества России Альфреда Коха, который расценил действия комиссии как "противоречащие законодательству". И в завершение истец заверил суд, что он предлагал значительно более солидную сумму, чем победитель конкурса (правда, размер своих инвестиций разгласить не решился).
Представители РФФИ категорически не согласились с этим иском. Они сослались в своем выступлении на иные нормативные акты. Так, согласно Положению "О выпуске и обращении ценных бумаг" инвестиционные компании при покупке ценных бумаг (в данном случае акций) обязаны предъявлять комиссии квалификационные аттестаты. Кстати, по их мнению, отказ истцу в участии в конкурсе в любом случае не повлиял бы на результаты конкурса. Дело в том, что в заявке "Финвест Лтд." пообещал оплатить пакет акций по их номинальной стоимости, в то время как в сообщении о конкурсе фигурировало требование оплатить продажную стоимость, в 20 раз превышающую номинальную. Представители третьих лиц — ТД "ВИЛ" и авиакомпании поддержали РФФИ. Они огласили суду другие акты, по которым инвестиционные институты вправе участвовать в конкурсах только после предъявления квалификационных аттестатов.
Например, это условие предусмотрено в постановлении правительства России "О ценных бумагах" и в письме Минфина #5 "О порядке лицензирования инвестиционных институтов". Кроме того, по их мнению, истец как инвестиционная компания мог участвовать в конкурсе, предложив только собственные средства. В то время как "Финвест" представил комиссии наряду со своими предложениями и конверт с банковскими гарантиями.
Суд в своем решении поддержал требования истца и аннулировал результаты проведенного конкурса. Суд решил, что интересы "Финвеста" были ущемлены по формальным причинам.
Следует отметить, что это решение — отнюдь не финал всей истории. Так, "Финвесту Лтд.", чтобы получить желаемый пакет акций авиакомпании, придется добиваться проведения нового инвестиционного конкурса. Однако в планы РФФИ это не входит. Этот фонд считает решение незаконным и собирается его обжаловать, как, впрочем, и третьи лица. Например, авиакомпанию устраивает ТД "ВИЛ", а ее мнение немаловажно в конфликте. Вместе с тем если обжалование не состоится, РФФИ может не проводить конкурса, оставив акции по-прежнему у государства. Наконец, если конкурс все же состоится, то остается открытым вопрос о том, кому возвращать уже вложенные ТД "ВИЛ" в авиакомпанию $36 млн.
Кроме того, в этот конфликт вмешалась Генеральная прокуратура России. Она подала иск (аналогичный рассмотренному) в защиту интересов государства к РФФИ и третьим лицам, но по другим основаниям. По данным прокуроров, предложения ТД "ВИЛ" были гарантированы двумя банками — Рато-банком и Ресурс-банком. Однако, по данным истца, гарантии эти ничтожны, так как якобы превышали собственные средства банков. По этому делу пока состоялось только первое заседание, на котором прокурор выступал крайне неубедительно.
Банкам-должникам не оставлено лазеек
Заявления о банкротстве коммерческих банков находятся в производстве арбитражных судов в несметных количествах и, как правило, подолгу.
Подобная волокита требует долготерпения, и выдержать ее могут только самые стойкие, а заявителю необходимо вручить должнику извещение о процессе (иначе дело не будет принято судом к производству). Теперь в законодательстве предусмотрен другой путь — более оперативный. Правда, воспользоваться им вправе только Центробанк России.
В феврале 1996 года вышел закон "О внесении изменений и дополнений в Закон Российской Федерации 'О банках и банковской деятельности'". Статья 20 этого закона разрешает Банку России после отзыва у коммерческого банка лицензии выйти с иском о принудительной ликвидации последнего. ЦБ, заручившись новым правом, подал первый такой иск, ответчиком по которому стал МаркПольбанк.
В суде представитель истца сообщил, что МаркПольбанк был зарегистрирован в марте 1993 года. Однако уже к концу первого года его работы Центробанк России обратил внимание на систематические нарушения банковского законодательства: ведение рискованной кредитной политики и постоянное дебетовое сальдо. Однако коммерческий банк не прислушался к этим замечаниям. И в декабре 1993 года Банк России отозвал у него банковскую лицензию. Был закрыт и корсчет этого банка. А самому должнику ЦБ рекомендовал принять решение о добровольной ликвидации. Однако, как выяснил ЦБ, МаркПольбанк этого не сделал. Кроме того, по данным Банка России, ответчик, продолжая существовать лишь на бумаге, заключал различные договоры. По мнению представителя ЦБ, это незаконно, так как любые обязательства, которые берет на себя банк, лишенный лицензии, заведомо невыполнимы. Истец также сообщил в суде, что ответчик только ЦБ должен 34 млрд руб.
Суд посчитал позицию ЦБ обоснованной и издал решение о принудительной ликвидации МаркПольбанка. Осуществление этой операции суд возложил на учредителей ответчика: Всесоюзный центр коммерческой информации, ТОО "Иерусалия", ТОО "Грин и А инвест", фирму "Промстройматериалы" и МП "Маркпол".
Следует отметить, что список банков, которые существуют только на бумаге, весьма внушителен: Корпобанк, "Инвестис", Планета-банк, "Преображенский", Экабанк, "НИКЭ", "Русинвест", "Зодчий" и другие. Многие из них функционируют более двух лет, не имея постоянного адреса и сотрудников. Теперь ЦБ планирует, заручившись первым судебным решением в свою пользу, обратиться с исками, наконец, и к ним.
За прошедший месяц, наконец, были вынесены окончательные судебные вердикты по двум громким банковским спорам.
В первом из них (по иску банка "Эскадо") судьи долго решали следующую дилемму: кто же из банков-ответчиков — банк "Национальный кредит" или банк "Индустрия-сервис" — должен оплатить крупный долг истцу. Дело в том, что указанные банки собирались слиться, и "Национальный кредит" стал правопреемником обязательств "Индустрии-сервиса" перед истцом. Однако банки так и не реорганизовались, а обязательства перед "Эскадо" остались.
В ноябре 1994 года банк "Эскадо" выдал ТОО "Реском" $5 млн кредита. В тот же день в качестве приложения к этому договору был оформлен другой — договор поручительства по ссуде, процентам по ней и неустойке, заключенный кредитором с банком "Индустрия-сервис". В мае 1995 года последний на общем собрании пайщиков принял решение о своей реорганизации, а именно о присоединении к банку "Национальный кредит". В связи с этим "Индустрия-сервис" и "Национальный кредит" заключили соглашение, по которому последний принял на себя обязательства по договору поручительства с банком "Эскадо".
В августе 1995 года истек срок кредита, однако заемщик его не погасил. Тогда кредитор обратился к поручителям, однако они платить отказались. Общая сумма долга к этому времени составила более 36 млрд руб. На эту сумму "Эскадо" предъявил иск к двум банкам.
В ходе судебного заседания в арбитражном суде Москвы выяснилось, что слияние банков-ответчиков не состоялось. При этом каждый из них настаивал на том, что платить по долгам должен не он. Так, "Национальный кредит" сообщил, что соглашение, заключенное с "Индустрией-сервисом" о переводе поручительства, было расторгнуто после несостоявшегося слияния. В связи с чем обязательства по поручительству перешли вновь к банку "Индустрия-сервис", и платить должен он. Последний между тем настаивал на том, что указанное соглашение действует, и "Национальный кредит" должен заплатить истцу хотя бы часть долга.
Истец настаивал, что ответчики должны нести ответственность по поручительству солидарно. Он просил взыскать с банка "Национальный кредит" основной долг и проценты по нему (23,6 млрд руб.), а с банка "Индустрия-сервис" — штрафы за несвоевременное погашение долга в размере 12,4 млрд руб. Объяснил он это тем, что "Национальный кредит" в соглашении со вторым ответчиком взял на себя обязательства только в размере кредита и процентов по нему, а "Индустрия-сервис" в договоре поручительства с истцом обязался уплатить также и неустойку в размере 50% годовых от общей суммы долга за весь период неисполнения обязательств.
Первоначально эти требования были удовлетворены лишь частично. Суд взыскал с банка "Индустрия-сервис" требуемую истцом сумму, а во взыскании долга с другого ответчика отказал. Суд объяснил свое решение тем, что "Национальный кредит" ничего не должен истцу, так как "Эскадо" не сообщил этому ответчику о принятии его обязательств по поручительству. Истец не согласился с такими выводами и обратился в Федеральный арбитражный суд Московского округа. Этот суд исследовал обжалуемое истцом решение и не согласился с ним. В постановлении суда содержатся оригинальные выводы. Так, соглашение банков-ответчиков о правопреемстве прав по договору поручительства суд расценил как перевод долга, регулируемый ст. 391 ГК России.
Согласно указанной статье "перевод должником своего долга на другое лицо допускается лишь с согласия кредитора". Суд отметил, что при переводе долга на банк "Национальный кредит" кредитор был об этом извещен и дал свое согласие. Однако позже, когда реорганизация "Индустрии-сервиса" не состоялась, ответчики подписали протокол, по которому обязанности по договору поручительства перешли обратно к первоначальному поручителю — банку "Индустрия-сервис".
По мнению суда, при заключении этого протокола ответчики нарушили ст. 391 ГК России, так как новый перевод долга состоялся без согласия кредитора (истца). Суд также отметил, что банк "Национальный кредит" уже в июне и июле 1995 года начал исполнять свои обязательства по соглашению с банком "Индустрия-сервис", погашая проценты за пользование кредитом. Это, по мнению суда, доказывает, что "Национальный кредит" признал свои обязательства по соглашению с "Индустрией-сервисом" и фактически выполнял его условия. При таких обстоятельствах суд постановил взыскать с банка "Национальный кредит" 23,6 млрд руб. кредита и процентов за его пользование.
В части взыскания со второго банка 12,4 млрд руб. штрафа суд оставил решение первой инстанции без изменения.
Это судебное постановление нестандартно не только потому, что банку "Национальный кредит" придется оплатить долги партнера, с которым он так и не воссоединился. В своем постановлении суд применил нормы нового Гражданского кодекса, несмотря на то что правоотношения по кредитному договору возникли в 1994 году (то есть до вступления в силу нового ГК России). Суд объяснил это тем, что соглашение банков-ответчиков должно было выполняться в 1995 году.
Вторым громким банковским процессом, по которому суд вынес окончательное решение, стало дело по иску "Российского кредита" к Пресня-банку. Это дело было решено судом еще в феврале 1994 года. Тогда суд взыскал с Пресня-банка в пользу истца 3,9 млрд руб. долга по невозвращенному кредиту. Однако ответчик до сих пор не хочет мириться с этим решением, так как считает, что ничего не должен истцу.
Недавно он вновь обратился в суд. На этот раз Пресня-банк просил пересмотреть судебное решение о взыскании с него долга в связи с вновь открывшимися обстоятельствами по делу. Пресня-банк настаивал на том, что оспариваемое им судебное решение было вынесено на основании поддельных документов. Упорство банка оправдалось лишь частично: суд в течение нескольких заседаний внимательно изучал материалы дела, однако требования заявителя так и не удовлетворил.
Размолвка этих банков восходит еще к 1993 году. Тогда "Российский кредит" предоставил по кредитному договору Пресня-банку 2 млрд руб. Ссуда предназначалась для АО "Текор", клиента банка "Российский кредит", которое должно было получить от кредитора деньги напрямую. Деньги были получены, однако, как водится, возвращены не были. Тогда кредитор подал иск к заемщику, записанному в договоре — Пресня-банку, о взыскании 3,9 млрд руб. (долг, проценты по нему и штраф).
В феврале 1994 года арбитражный суд Москвы взыскал эту сумму с ответчика. Однако в 1996 году Пресня-банк решил, что данный судебный акт подлежит отмене, так как в деле появились вновь открывшиеся обстоятельства.
Заявитель представил суду заключение Всероссийского научно-исследовательского центра судебных экспертиз при Минюсте. В нем подпись президента Пресня-банка Петра Гончарова на кредитном договоре была признана ненастоящей. Представив заключение, заявитель попросил суд допросить самого Петра Гончарова. Суд крайне редко удовлетворяет подобные ходатайства, однако в данном случае прислушался к просьбе и пригласил свидетеля.
Свидетель рассказал, что в конце июля 1993 года к нему обратился руководитель АО "Текор" Роман Мухин. Он просил Гончарова посодействовать в выдаче АО кредита от банка "Российский кредит", клиентом которого он является. Эта просьба, по словам свидетеля, мотивировалась тем, что Мухин искал по рекомендации "Российского кредита" третий банк, который согласился бы взять кредит для АО "Текор".
По словам Гончарова, он дал свое согласие, и 4 августа 1993 года Мухин пришел в банк с подготовленным кредитным договором в двух экземплярах. Гончаров их подписал с условием, что первый экземпляр договора будет ему после подписания кредитором возвращен. Однако, по словам Гончарова, после этого Мухин исчез, а обещанного экземпляра банк не получил. Его дальнейшая судьба оставалась неизвестной банку до тех пор, пока не был получен иск от "Российского кредита". Гончаров также объяснил суду, что во время рассмотрения спора о взыскании кредита он был болен, не имел возможности изучить документы дела и заявить ходатайство о проведении экспертизы.
Сомнения, по словам свидетеля, по поводу подлинности договора возникли у него после вынесения судом решения, в котором были взысканы 360% по ссуде. По словам Гончарова, он уверен, что подписывал договор, в котором была указана иная ставка — 180%. Поэтому банк обратился в Генеральную прокуратуру по факту подлога. Это ведомство, по словам свидетеля, затребовало заключение экспертизы. В связи с чем банк обратился в Центр судебных экспертиз с просьбой исследовать подпись Гончарова (экспертиза печати не была проведена, так как у банка отсутствовал подлинник кредитного договора). В октябре 1995 года экспертиза заключила, что подпись Гончарова (кстати, как и бухгалтера банка) подделана.
Таким образом, заявитель настаивал в суде на том, что Пресня-банк подписывал другой кредитный договор, а судебное решение от февраля 1995 года было вынесено по сфальсифицированному договору.
Представители банка "Российский кредит" сообщили суду, что объяснения Гончарова, как и экспертиза, не могут быть признаны вновь открывшимися обстоятельствами. Они объяснили, что в 1994 году до подачи иска направили ответчику претензию с приложением к ней всех документов, включая кредитный договор. Есть отметка Пресня-банка об их получении.
Поэтому, по словам истца, Гончаров знал, по какому кредитному договору предстоит тяжба, и если у него были какие-либо сомнения, то юристы ответчика еще два года назад могли обратиться в суд с просьбой о проведение экспертизы. При этом подлинник договора находился в деле. По поводу предъявленного заявителем акта экспертизы истец сообщил, что она сомнительна: экспертиза должна была проводиться не по инициативе ответчика, а по запросу суда. Кроме того, она осуществлялась по копии документа, а не на основании подлинников. Кстати, ответчики подчеркнули, что заявитель специально затягивает окончательное разрешение спора с тем, чтобы отсрочить выполнение другого судебного решения по тому же кредитному договору о взыскании 2,5 млрд руб. штрафа за несвоевременный возврат долга.
Суд, заслушав все доводы участников этого спора, решил, что доводы заявителя не являются вновь открывшимися обстоятельствами (у заявителя было время разобраться с документами, в которых он сомневался), и отказал в пересмотре ранее принятого судебного акта.
АЛЕКСАНДРА СЕМЕНОВА