Премьера кино
В московском кинотеатре "Октябрь" прошла премьера триллера "Дело N 39" (Case 39), где Рене Зеллвегер пытается разнообразить свой страдальческий репертуар: вечно как будто опухшее от невидимых миру слез лицо актрисы, которая в "Деле N 39" единственная крупнокалиберная звезда, на этот раз отражает не искания одинокой женщины, измученной мужскими причудами, как в фильмах про Бриджет Джонс, а облом от опрометчивого удочерения маленькой демонической гадины, в которой ЛИДИЯ Ъ-МАСЛОВА опознала чудесную малютку Джоделл Ферланд из "Страны приливов" Терри Гиллиама.
Можно понять логику режиссера Кристиана Алварта, немецкого автора, которого подобрали голливудские продюсеры, почуяв в нем потенциал специалиста по триллерам. Видимо, он довольно быстро сообразил, что только необычный кастинг может вдохнуть подобие жизни в безнадежный сценарий — дайджест общих мест из "Омена", "Ребенка Розмари", "Изгоняющего дьявола" и аналогичных сюжетов, в которых невинное дитятко с обманчиво ангельскими замашками оборачивается смертоносным демоном, блюет на хорошо одетых людей зловонной слизью, покрывается синюшными трупными пятнами и пререкается мужским басом с трепещущими перед ним служителями культа и другими официальными лицами.
Чувствуется некое отчаяние, если не изощренный цинизм в том, чтобы выбрать в этой ситуации на главную взрослую роль Рене Зеллвегер, которая в последнюю очередь ассоциируется с психологическим триллером. Трудно представить, какие неизведанные глубины подсознания способна транслировать женщина, у которой под влиянием ее предыдущей творческой биографии на лбу написан один-единственный очень конкретный ужас — что в этой жизни по-нормальному выйти замуж так и не получится (столько души было вложено актрисой Зеллвегер в роль Бриджет Джонс, что, увы, отодрать эту маску она вряд ли когда-нибудь сможет).
Сама роль, предложенная Рене Зеллвегер в "Деле N 39", загоняет актрису в убогонькие рамки хотя бы той лаконичностью, с которой преподносится частная жизнь героини. По сравнению с водоворотом страстей, в котором бултыхается Бриджет Джонс, существование социальной сотрудницы, ковыряющейся с неблагополучными семьями, в "Деле N 39" угнетает аскетичностью беспросветной траектории "работа--дом, дом--могила", и даже ее манера одеваться нагоняет тоску — вечная вязаная жилетка поверх белой рубашки похожа на униформу, за целомудренной строгостью которой эта несчастная, в сущности, женщина как бы пытается скрыть некий неподконтрольный ее не слишком титаническому рассудку внутренний хаос. Хаос, понятное дело, не только стучится изнутри черепной коробки, но и атакует снаружи, и страшное при этом сочетается со смешным помимо режиссерской воли даже в таких явно сделанных с полнейшей апатией и к процессу, и к результату фильмах, как "Дело N 39".
Первая кульминация, надо отдать авторам должное, наступает довольно быстро — когда карикатурные родители проблемной девочки, упыри, только что сошедшие с экрана ужастика категории B, пытаются запечь дочку в духовке. Но только они успевают закрепить ручку духовки скотчем и крупный план веселых голубых газовых огоньков уже предвещает запах горелого мяса, как на кухню врываются социальные работники и ломают отцу исчадья челюсть, а героиня Рене Зеллвегер молниеносно вытаскивает из печи несостоявшееся жаркое. Обтерев девочку влажной ветошью, героиня берет ее домой, и начинается все вроде бы идиллически: свежеиспеченная мать заваривает чай из ромашки, расчесывает малютке волосики перед сном, кормит консервированным зеленым горошком и морковкой. Однако сам уже крупный план этих продуктов на тарелке способен деморализовать впечатлительного зрителя, а когда ребенок берет нож и вилку и начинает педантично разрезать каждую горошину пополам, от безысходности этого мучительного процесса хочется удавиться.
Парадоксальным образом этот безобиднейший зеленый горошек стоит перед глазами на следующий день с гораздо большей кошмарной яркостью, чем самая натуралистичная сцена в "Деле N 39", когда у одного из персонажей, которого сглазила адская девочка, начинают лезть черные осы из ушей, и он агонизирует на полу собственной ванны, как бы не с силах жить дальше с сознанием, что в голове у него осиное гнездо. Героиня же Рене Зеллвегер при всей своей кажущейся желеобразности оказывается более стойкой и выигрывает бой с собственным рассудком, находя в итоге силы жить даже с банкой горошка в голове, который по российскому ГОСТу неспроста называется "мозговым".