Польский город Гданьск меня удивил. Оказался очень уж хорош. Может, потому что не совсем польский
Федеральный канцлер Германии Ангела Меркель, когда выступала в Гданьске на церемонии, посвященной началу Второй мировой войны, чувствовала себя, по-моему, примерно так же, как мэр Москвы Юрий Лужков на торжествах, посвященных юбилею Черноморского флота в Севастополе. То есть все вроде твое, родное... А вот и нет.
Ночная жизнь в Гданьске была в разгаре. Мне вообще показалось, что в этом городе царят какие-то курортные настроения. Это и на самом деле было так. Люди здесь отдыхали, несмотря на приезд двух десятков мировых лидеров. Можно сказать, вопреки этому. В соседнем Сопоте вообще купались внаглую. А здесь катались, полуодетые, в шлепанцах на босу ногу, на велосипедах. Ну и вообще.
Мы поздним вечером пошли в ресторан. Я думал, поляки к нам плохо относятся, то есть как раньше. Все-таки мы их от фашизма освободили, а такое не забывается. Осадок какой-то остается. Чувство благодарности, которое ты, поляк, должен испытывать к русским, бесит тебя немного, конечно, хочешь ты этого или нет.
Но все это сейчас не имеет никакого, по-моему, значения. Для поляков. Тем, которых мы встретили в Гданьске, было важно только одно: говоришь ли ты на английском. И если говоришь: все, садись, ты, можно сказать, поляк. То есть это совсем другая крайность. Еще несколько лет назад все было совершенно иначе. Чтобы в тебе признали поляка, ты не должен был говорить по-русски. И даже не важно, говоришь ли ты по-польски.
Обслужили нас прекрасно. Это была, конечно, девушка. Причем у меня нет уверенности, что она сама говорила по-польски. Просто потому, что она была чернокожей. Я не знаю, может, поэтому у меня в этот раз о поляках такое чудесное впечатление и сложилось, что нас эта девушка обслуживала. Ведь больше мы ни с кем из них и не говорили!
В целом и она молчала. Но под конец ее все-таки прорвало. Она целый вечер слушала русскую речь, которая ласкала-ласкала ее слух... И вот что в результате получилось:
— Холера! Холера! — вдруг громко сказала она. — Вода закипела?
Это было сказано на чистом русском языке. На очень чистом русском языке. Я вздрогнул.
— Что? — переспросил я. — Это вы мне?
Я, естественно, тоже сразу перешел на русский.
Этого она уже не поняла. Но мы у нее выпытали, что с ней внезапно произошло.
Она из Занзибара. Это часть Танзании. Танзания в Африке. Девушка подъехала оттуда в Польшу недавно. Ее увез сюда парень, не поляк тоже.
Так вот, в Занзибаре она тоже работала официанткой. И к ним в бар часто приходили русские, по-английски заказывали чай, а потом по-русски повторяли загадочную фразу, показывая на чашку с чаем: "Холера! Холера! Вода закипела?" Эту фразу она запомнила на всю жизнь. Она в конце концов выяснила и даже то, что эта фраза означала.
Действительно, русские очень боялись в незнакомых местах заразиться холерой и поэтому всегда спрашивали, прокипятили ли воду для чая. Тон у них был при этом вопросительно-агрессивный, поэтому им на всякий случай каждый раз успокоительно кивали, так что они и расслаблялись, но потом на всякий случай дезинфицировали этот чай, конечно виски и водкой.
Мы очень хорошо поужинали. Порции были большие и стоили недорого. И даже вкусно было. Она, подходя к нам, всякий раз ослепительно улыбалась. На террасе в ночи, с которой сливалось ее очаровательное лицо, эта улыбка и в самом деле ослепляла, как фотовспышка.
Оставалось только заказать чай.