Фестиваль кино
Завершившийся в Локарно кинофестиваль останется в истории ретроспективой Manga Impact, составленной более чем из 100 фильмов и сопровождаемой выставками и научными конференциями. Но это лишь начало большого международного проекта, посвященного японской анимации, который уже в сентябре и вплоть до 2010 года продолжит Туринский музей кино. Мангаманию, под знаком которой проходит киносезон в Европе, комментирует АНДРЕЙ Ъ-ПЛАХОВ.
Можно проследить несколько этапов проникновения культуры манги и аниме в западную реальность. Еще в конце 90-х годов "Покемоны" взяли штурмом мировые экраны. Целое поколение ныне взрослых людей в детстве играло в героев японских мультсериалов. Среди них — куратор ретроспективы в Локарно француз Карло Шатриан и британский эксперт Джонатан Клементс. Последний свидетельствует, что новый всплеск мангамании произошел на рубеже нового столетия. В 1998-м он начал редактировать журнал Manga Max, и его читатели были преимущественно юноши-студенты 18-23 лет. Два года спустя это были уже 13-14-летние подростки обоего пола в равной пропорции. Мангу стали активно внедрять в сознание человечества Квентин Тарантино ("Убить Билла"), Оливье Ассаяс и другие режиссеры-киноманы. В конце концов из явления подростковой субкультуры она стала превращаться в объект респектабельных академических исследований.
Ретроспектива в Локарно открыла дверь в огромный мир, только частично знакомый даже фанатам этого вида кинематографа. Идея и состояла в том, чтобы вовлечь в него "нормальных людей", ранее знакомых разве что с творчеством Хаяо Миядзаки, чьи "Унесенные призраками" и "Рыбка Поньо" прошли по европейским фестивалям, вышли в прокат и были приписаны к арт-хаусу. Но аниме, как и манга, не укладывается в бедную европейскую рубрикацию. Само понятие "манга" вбирает в себя в Японии сотни разновидностей периодических комиксовых журналов — для домохозяек, для фанатов детективов, для гомосексуалистов (последние пользуются успехом у девочек, поскольку содержат изображения красивых мальчиков), есть и журнал, целиком посвященный влюбленным старикам.
Так же разнообразна японская анимация — тематически и стилистически. В Локарно каждый мог убедиться в том, что стихии "аниманги" подвластны любые темы. Огромное число фильмов о боевых искусствах (включающих как традиционные самурайские поединки, так и футуристические войны в космосе) можно в какой-то степени считать сублимацией японского милитаризма. Одним из самых сильных кинопроизведений о Второй мировой войне считается мультфильм Исао Такахаты "Могила светлячков" — о бомбардировке Кобе. Не меньше, чем воинственный дух, в японской анимации развит пацифизм. Достаточно посмотреть фильм "Босоногий Дзен", поставленный Масаки Мори по детским воспоминаниям человека, пережившего Хиросиму: это одно из самых сильных антивоенных высказываний в искусстве ХХ века.
Уже сам факт появления анимационных фильмов на такие темы говорит о многом. У нас в России, да и Европе до последнего времени тоже, нечто подобное можно было представить только в сфере авторской анимации — преимущественно короткометражной. Она существует и в Японии, причем на весьма высоком уровне. Но не она делает погоду, так же как не только детские развлечения. И перед "Босоногим Дзеном", и перед "Белладонной печали" Эйчи Ямамото (экранизация средневековых сказок о ведьмах в стиле венской сецессии) вывешивались предупреждения: кино не для слабонервных. А фильмы, поставленные Мамору Ошии и по его сценариям,— образцы изощренного интеллектуального кинозрелища, загримированного под детские стрелялки. Так что главное открытие японцев в том, что серьезные мысли и концепты можно воплотить средствами аниме в полном метре и сюжете, ничуть не теряя образных возможностей авторской мультипликации.