Выставка фотография
В луврском Salle de la Maquette проходит выставка "Лувр во время войны. Фотографии 1938-1947 годов". Составляющие ее 56 фотодокументов отобраны из французских и немецких коллекций и частью еще не демонстрировались публике. Рассказывает ВАСИЛИЙ Ъ-ЛЕПСКИХ.
Один из основных сюжетов выставки — расставание музея с его шедеврами. Еще в 1938 году начали обдумывать возможность эвакуации, потом, уже после фактического начала войны, решили вывезти из Парижа все самое ценное. Общее число вывезенных тогда экспонатов приближается к четырем тысячам, но на выставке, как и в реальном сегодняшнем Лувре, посетитель ищет прежде всего самые знаковые, самые знаменитые луврские сокровища — "Мону Лизу", Венеру Милосскую, Нику Самофракийскую. Эти шедевры на показанных снимках действительно появляются — если не в фотохронике самой эвакуации, то на кадрах, запечатлевших уже их возвращение в Лувр, но выглядят они вне своих привычных мест и в походном снаряжении из досок и мешковины одинаково жалобно и бесприютно. Эвакуированные произведения рассеялись по всей Франции — по замкам, монастырям и музеям, выбранным по принципу максимальной удаленности от стратегических целей, которые могли бы пострадать во время бомбардировок. Итак, шедевры пакуются и вывозятся, в залах и галереях Лувра воцаряется гнетущая пустота, на полу сиротливо лежат пустые рамы; а потом бедствия прекращаются, и все становится на свои места.
Но у Лувра, в отличие от многих и многих эвакуировавшихся в те же самые годы музеев, была помимо этого сиротства еще и совсем другая навязанная ему роль — роль по-прежнему главного музея оккупированного Парижа. В 1940 году, стараясь придать не особенно жизнерадостной городской действительности хотя бы видимость полноценной жизни, оккупационные власти распорядились открыть музей. Кадры с видами этого как бы действующего музея — пожалуй, из разряда тех фотосвидетельств, вроде бы жанровых, но до жути наглядных, которые принято печатать в учебниках истории для младших классов. Жизнь оккупированного Парижа по ним себе представляешь в красках, черных до плакатности. Огороды, разбитые под музейными стенами, безлюдные залы заброшенного вида с пустующими стенами, и посреди всего этого бросаются в глаза еще и таблички с надписями на немецком.
Демонстративно вернуть на их место хотя бы избранные предметы из луврского собрания при этом не решились. Зато в залах музея появились груды совершенно новых для этих стен произведений. Часть залов была приспособлена гитлеровцами под временное хранение реквизированных произведений искусства перед их отправкой в Германию — в эти залы не имели доступа даже луврские сотрудники, поэтому смотрятся особой редкостью пять фотографий хранилища, недавно обнаруженных в архивах города Кобленца. К такому использованию своих помещений Лувр, строго говоря, непричастен, но эти фотографии все-таки не дают выставке превратиться в юбилейный панегирик, где все сплошь чистенькая скорбь и героика, обходящая острые углы.