"Дафна" — произведение из разряда не "как", а "о чем", вернее, "о ком". Каковы бы ни были литературные достоинства/недостатки этой книги, для многих она все равно окажется притягательной. Даже краткий список реальных лиц, задействованных в этом произведении, интригует и воодушевляет.
Заглавная Дафна — это стареющая писательница Дафна Дюморье, пребывающая в творческом и всяческом кризисе. Пикарди подробно описывает ее сложные отношения с миром. С мужем — сэром Фредериком Браунингом, прославленным британским генералом, руководившим ключевой для союзников операцией "Маркет Гарден" — высадкой десанта в Голландии в сентябре 1944-го. С кузеном Питером Ллуэлин-Дэвисом, тем самым, в честь которого влюбленный в его мать Джеймс Барри назвал своего Питера Пена. С умершим больше чем за 20 лет до описываемых событий отцом — антрепренером и актером Джорджем Дюморье, первым исполнителем роли капитана Крюка. А главное — с Бренуэллом Бронте, беспутным братом знаменитых сестер, умершим вообще в середине XIX века. (Его биографию под запоминающимся названием "Инфернальный мир Бренуэлла Бронте" Дюморье выпустила в 1960-м).
Такие персонажи — существовавшие в реальности и, более того, наделенные собственным мифом — часто оказываются спасительны для текста, в котором фигурируют. Независимо от качества конкретного произведения они затягивают в него все то, что читатель передумал и перечувствовал по их поводу.
Вот, скажем, Жюстин Пикарди почти не упоминает сэра Альфреда Хичкока. Но в нашем воображении великий режиссер идет пакетом со своей любимой писательницей, по романам которой он снял "Ребекку" и "Птиц". И если о Джонни Деппе, изобразившем Джеймса Барри в фильме об отношениях автора "Питера Пэна" с семьей Ллуэлин-Дэвисов, можно и не вспоминать, то Дирк Богард, сыгравший генерала Браунинга в знаменитом фильме Ричарда Аттенборо "Одним мостом дальше", все же бочком втирается в повествование со всеми своими нервными ухватками.
Эти незримо присутствующие персонажи и ассоциации (не говоря уж о разнообразных сантиментах, которые многие из нас имеют по поводу Неверленда и семьи Бронте) придают "Дафне" если не глубину, то, во всяком случае, рельефность, которой это литературное произведение само по себе лишено.
Потому что вообще-то роман Жюстин Пикарди — это не слишком увлекательный филологический детектив, который, наверное, надо сравнивать с "Обладать" Антонии Байетт, но лучше не нужно, потому что на фоне очень хорошего и совсем непростого романа Байетт "Дафна" может показаться совсем уж серятиной.
Особенно если говорить о той линии, которую писательница полностью придумала. Про некую юную аспирантку, которая вышла замуж за годящегося ей в отцы профессора и теперь проживает с ним в интеллигентском лондонском районе Хемпстед, с каждым днем все больше ощущая отчуждение мужа и сгущающееся незримое присутствие в доме его бывшей жены, правда, не умершей, а всего лишь уехавшей в Америку. Уютно устроившись в этом антураже "Ребекки" в прямом смысле слова для бедных, измученная личной жизнью девушка пишет исследование о Дафне Дюморье, а вернее, о том, как измученная личной жизнью Дафна Дюморье пишет исследование о Бренуэлле Бронте. Страдания Дафны раздирают сердце нашей современницы так же, как страдания Бренуэлла раздирали сердце пожилой писательницы в конце 50-х.
Тут надо сказать, что эти страдания, как, впрочем, и практически все, касающееся самой Дюморье, автор "Дафны" — отдадим ей должное — отнюдь не выдумала, а совсем даже наоборот. Она встречалась с детьми и друзьями умершей всего 20 лет назад Дюморье, честно изучала архивы. В итоге в приведенных дословно строках писем или пересказанных близко к тексту воспоминаниях иногда звучит живая нота, подлинный голос. Иногда. В основном же у Пикарди Дафна, слегка украшенная волнующими, хоть и одобренными официальными биографами штрихами вроде бисексуальности и до странного страстных отношений с отцом, оказывается такой же романтической и притом буржуазной занудой, как и выдуманная ею аспирантка. Она выясняет отношения с любовницей мужа, общается с духом придуманной ею Ребекки, носит жемчужные сережки и большое обручальное кольцо с брильянтом. И еще она расстраивается, что Бренуэлл "не впускает" ее, что все ее теории о единственном сыне в семье Бронте рассыпаются в прах. А это, скажем прямо, неудивительно. Бренуэллу некуда было запустить такую достойную леди. Он жил в нищете, пьянствовал, принимал опиум, переводил Горация, сочинял неловкие стихи и в 31 год умер от туберкулеза. Дамам, описанным госпожой Пикарди, рядом с ним делать нечего.
СПб.: Азбука-классика, 2009