В минувшем месяце в редакции газеты "Московский комсомолец" произошло несколько драматических событий. Замредактора "МК" Вадим Поэгли стал первым в истории российского правосудия журналистом, осужденным за оскорбление. А незадолго до приговора читатели "МК" узнали, что Павел Гусев не контролирует ситуацию в редакции — иначе не появилась бы в номере статья Александра Минкина, который квалифицировал извинение Гусева перед министром обороны как предательство. Тогда же Вадим Поэгли чуть не остался без адвоката: угрозы Генри Резника, имевшего серьезный конфликт с Минкиным, отказаться от защиты Поэгли вполне могли стать явью. Но Минкин ушел из редакции. А Гусев печатными "извинениями за извинения" продемонстрировал, что был искренен все-таки перед Грачевым, а не позже перед читателями. Но окружение не позволило ему свернуть с тропы ненависти.
Редактор отдал себя под суд
Когда Павел Гусев говорит, что он знает, кто убил Дмитрия Холодова, он не лукавит. Не случайно появившееся у него намерение огласить то, что знает об убийстве, всполошили Генеральную прокуратуру. Замначальника следственного управления Генпрокуратуры Владимир Казаков сказал корреспонденту Ъ, что если Гусев действительно предаст огласке имеющиеся у него данные, то тогда убийцы никогда уже не предстанут перед судом. Значит, редактор действительно хорошо информирован.
Пока Гусев сказал в обращении к читателям лишь то, что Холодова уничтожили "профессионально обученные люди в мундирах". Теперь он понимает, что лично министр обороны Грачев к убийству непричастен, хотя ранее он его в этом обвинял.
Устав от изнурительной войны с Грачевым, главный редактор решил как-то разрядить ситуацию. По предложению Минобороны он поехал в Таманскую дивизию, где "увидел приличных людей в погонах". По признанию Гусева в упомянутом обращении к читателям, после радушного приема военных он и решил пойти на официальный личный контакт с Грачевым.
По инициативе редактора для встречи была выбрана нейтральная территория — прямой эфир московского телеканала. Хотя впервые лютые враги примирительно пожали друг другу руки не перед телекамерой, а на предварительной встрече. В прямом эфире рукопожатие было скорее символическим.
Павел Гусев сказал Павлу Грачеву перед телекамерой именно то, что хотел сказать. Он сожалел об эмоциональном перехлесте в адрес министра обороны в различных статьях после гибели Холодова, в том числе в материале Вадима Поэгли "Паша-Мерседес" (который, напомним, и явился основанием для судебного преследования автора). Улыбающийся Грачев воспринял слова Гусева как извинения и выразил надежду на то, что положен конец "холодной войне" между Минобороны и "МК".
Несколькими днями позже Александр Минкин признается в статье в "МК", что встреча в прямом эфире вызвала шок у сотрудников газеты: "Каждый чувствовал, что его предали, и никто не понимал — зачем".
Между тем сказанное Гусевым Грачеву было отнюдь не недоразумением растерявшегося перед телекамерой человека (самообладание Гусева известно многим), а вполне искренним душевным порывом. Но он почему-то не думал о последствиях.
А коллектив "МК", в отличие от редактора, не захотел сворачивать с тропы войны. Тем более что в самом разгаре было тогда рассмотрение судом дела "Грачев против Поэгли", возбужденного по инициативе министра обороны. Примирительные интонации Гусева были как нельзя некстати, так как уголовное дело уже не могло быть прекращено. Да и Грачев все равно не отказался бы от обвинений в адрес автора "Паши-Мерседеса".
О готовящейся встрече Гусева и Грачева ничего не знал даже адвокат Вадима Поэгли Генри Резник. В адвокатских кругах считают, что происшедшее — упущение Резника: он обязан был заранее предвидеть подобные неожиданности и предотвратить их.
Сам Резник заявил Ъ, что извинения Гусева существенно повлияли на исход судебного процесса. По его мнению, установка на обвинительный приговор была у судьи изначально, так как для оправдания Поэгли "нужно было большое мужество". "А в той ситуации, когда от своего сотрудника открещивается главный редактор, судья раскрепощается полностью".
Впрочем, и сам Павел Гусев впоследствии глубоко пожалел о публичном примирении. После лавины обвинений от сотрудников и читателей "МК" у него было лишь два выхода: уйти в отставку или откреститься от сказанного. Он выбрал второе. И объяснил читателям, что просто не выдержал напряжения прямого эфира. "Отдаю себя на ваш суд", — написал в своей газете ее сломленный руководитель. Хотя правильней было бы сказать "под суд", так как "обвинительный приговор" ему был неминуем.
Непоследовательность редактора побудила уйти из газеты двух ведущих сотрудников — журналиста Александра Минкина и художника-карикатуриста Алексея Меринова. В редакции скрывали, что они ушли, к тому же их уход в отделе кадров не был оформлен. Павел Гусев, по словам Минкина, проводил их словами, произнесенными на радиостанции "Эхо Москвы": "Известно, кто бежит с тонущего корабля...". На что Александр Минкин ответил, что Гусеву будет стыдно за эти слова.
Минкин оскорбил Резника по науке
Процесс по делу против журналиста Поэгли был ознаменован еще одним скандалом. В середине октября его адвокат Генри Резник приехал в редакцию "МК" и заявил, что намерен отказаться от защиты обвиняемого, так как возмущен тенденциозностью статьи Александра Минкина в "МК" от 10 октября "Еврейское счастье Поля Робсона".
В статье было рассказано, как глава американской корпорации U.S.S.U. Тристан Дэл третий год судится с российским министром культуры Евгением Сидоровым и знаменитым пианистом Николаем Петровым (их защищает Резник). Дэл желает получить с каждого по $1,5 млн за то, что они назвали его фирму пиратской.
Эта фирма в 1991 году заключила договор с ГТРК "Останкино", по которому получила право на использование в копиях звуковых архивов "Останкино" на протяжении семи лет. В планы U.S.S.U. входила их реставрация и тиражирование на CD. Причем Тристан Дэл по собственной инициативе включил в договор пункт, предусматривающий выплату исполнителям гонораров после выхода первой продукции.
Однако народный артист СССР Николай Петров и министр культуры Евгений Сидоров выступили в еженедельнике "Россия" с открытым письмом, в котором содержался призыв к руководителям зарубежных фирм не иметь дело с "пиратской" фирмой U.S.S.U., "возглавляемой Аркадием Шендельманом (выходцем из Одессы), ныне Тристаном Дэлом". Письмо было подписано также деятелями культуры Башметом, Горностаевой и другими. Но в ходе слушаний выяснилось, что Николай Петров, принесший письмо в редакцию "России", получил "подписи" остальных по телефону, и те впоследствии от них отказались (кроме Сидорова). Само же письмо загадочно исчезло.
Не дожидаясь рассмотрения дела в суде, "Россия" опубликовала опровержение. Поэтому среди ответчиков остались лишь Петров и Сидоров.
За день до очередного судебного заседания Александр Минкин написал, что проигрыш этого дела Петровым и Сидоровым (а значит, и Резником) "пойдет на пользу России" и убедит западных инвесторов, что российский суд готов в соответствии с законом защищать их права. По мнению Минкина, Дэл оперирует неопровержимыми фактами, а на стороне ответчиков — лишь "могучая благородная риторика". Скорее всего эта фраза и возмутила Резника. Не мог он не обратить внимание и на замечание в статье Минкина о том, что Петрова и Сидорова "защищает знаменитый адвокат — по фамилии типичный 'выходец'".
Угрозы Резника отказаться от защиты Поэгли были настолько серьезны, что "МК" стал вести консультации с юристами, имеет ли адвокат право бросить подзащитного на полпути. Те однозначно отвечали, что у Резника такого права нет. В конце концов адвокат продолжил участвовать в процессе, но настоял, чтобы в ответ на статью Минкина было напечатано письмо одного из ответчиков — Николая Петрова.
В опубликованном письме Петров обвинил Минкина в оказании "противозаконного давления на суд" и заявил, что будет требовать от суда вынесения частного определения по этому поводу. Однако Александр Минкин заметил в комментарии к письму, что сторонники Петрова опубликовали в перерывах между судебными заседаниями три десятка статей, и никто не упрекал их в "противозаконном давлении".
Между тем стало известно, что Резник в беседе с Гусевым якобы заявил о заказном характере статьи Минкина в защиту Тристана Дэла и о некой сумме, полученной за это Минкиным. Журналист попытался выяснить у Резника по телефону, действительно ли тот обвинил его в продажности. Но адвокат, по словам Минкина, отказывался отвечать, бросая трубку. Тогда Минкин решил задать Резнику этот вопрос публично, в перерыве слушания дела против Поэгли в Пресненском суде.
По рассказам одного из свидетелей, Минкин подошел к Резнику тогда, когда тот отвечал на вопрос журналистов, сколько он получил за защиту Поэгли. Спрашивающие имели сведения, что полученная сумма составила $10 тыс., однако Резник сказал, что защищает журналиста бесплатно. Тут подошел Минкин и попытался задать мучивший его вопрос. Но Резник, по словам свидетеля диалога, ответил: "Чувство гадливости, Минкин, не позволяет мне находиться с вами в одном помещении. Но я, как адвокат, имею больше оснований присутствовать на процессе, а потому прошу вас его покинуть".
Тогда Александр Минкин прилюдно назвал адвоката клеветником и негодяем. Корреспонденту Ъ Минкин пояснил, что подобрал эти слова в полном соответствии с речью Резника на судебном процессе о сути оскорбления. Правда, Резник успел парировать: "Вы столь ничтожны, Минкин, что вам не дано меня оскорбить. Не старайтесь".
Любопытно, что Резник был на многих процессах адвокатом Минкина и выиграл дело по его нашумевшему иску к "Российской газете", которая в статье "Падает снег" отозвалась о Минкине как о продажном журналисте (правда, 5 млн руб. по решению суда он так и не получил). А в середине октября Резник должен был защищать Минкина по иску, поданному к нему Жириновским, однако после упомянутой статьи от защиты отказался, сообщив об этом накануне заседания суда.
Впрочем, Минкин не исключает, что у него состоится примирение с Резником, если окажется, что тот не говорил о заказном характере его статьи.
Читательская викторина
Генри Резник сказал корреспонденту Ъ, что если редакция посмеет подвергнуть критике правовую позицию защиты по делу "Грачев--Поэгли", то "я вас уничтожу". На вопрос корреспондента "Каким способом?" адвокат ответил: "У меня есть возможность подмочить репутацию любой газеты... Как можно оспаривать позицию защиты журналиста? Это потенциально бьет по всему журналистскому цеху".
И тем не менее эксперты Ъ рискуют утверждать, что шансы на удовлетворение кассационной жалобы, которую подал осужденный Поэгли, крайне малы. Даже гению адвокатуры Резнику тяжело доказывать суду, что вор — это не оскорбление, так как слово вполне приличное.
Тем временем журналисты "МК" как могут содействуют защитнику. На днях они объявили о проведении своеобразной викторины. Читателям предлагается ответить на вопросы: "Является ли, на ваш взгляд, случай, описанный в статье Поэгли, уголовным преступлением или всего лишь финансовым нарушением?" и "Оскорбил ли Вадим Поэгли Павла Грачева, либо все выражения, употребленные журналистом, сделаны в приличной форме?". Письма с ответами, видимо, предполагается приобщить к материалам уголовного дела.
Одновременно "МК" ходатайствовал об увольнении зампредседателя Мосгорсуда Александра Кузина — за его публичное заявление о том, что он считает возбужденное прокуратурой дело против Поэгли законным. Обратились журналисты и к новому генпрокурору Юрию Скуратову, которого они просят отменить постановление о прекращении уголовного дела по факту незаконного приобретения двух "Мерседесов" для нужд Минобороны (один из которых, напомним, поступил в пользование Грачева). Это обращение, как и некоторые другие, подписано "коллектив МК". Павел Гусев теперь подобные документы не подписывает.
Между тем Александр Минкин, похоже, возвращается в "МК". Он собирался было переходить в "Известия" — главный редактор Игорь Голембиовский пригласил его на должность обозревателя. Кроме того, сообщил Минкин, он получил еще несколько серьезных предложений о трудоустройстве. Но известный журналист, по его словам, не хочет терять своих читателей (по его подсчетам, не менее 500 тыс. читателей, открывая номер газеты, ищут его статью). "Куда бы я ни ушел, — говорит он, — читатели не могут за мной последовать. — Мне совершенно наплевать, читает 'МК' истеблишмент или нет. Меня интересуют только простые люди — те, кто голосует. Не исключено, что я вернусь".
Правда, по словам Минкина, руководство "МК" (помимо Гусева) решительно против его возвращения в редакцию, а "единственный способ сделать счастливой первого замредактора Наталью Ефимову — это уволить Минкина".
По сведениям Ъ, готов возвратиться и художник Алексей Меринов, ушедший после извинений Гусева перед Грачевым. Ему также было предложено перейти в "Известия". По словам сотрудников этой газеты, Меринов собирается в США, где и примет окончательное решение. Вчера же его видели в "МК".
Так что все, видимо, останутся на своих местах. А за Вадимом Поэгли даже не будет числиться судимость — лица, амнистированные одновременно с вынесением приговора, не связанного с лишением свободы, судимыми не считаются.
ЕКАТЕРИНА Ъ-ЗАПОДИНСКАЯ