Вчера Наталья Солженицына встретилась с председателем правительства России Владимиром Путиным и категорически отказалась от того, чтобы главное произведение ее мужа — "Архипелаг ГУЛАГ" подробно изучали в школе. Специальный корреспондент "Ъ" АНДРЕЙ Ъ-КОЛЕСНИКОВ не удивился этому.
В этот день у Владимира Путина было несколько встреч — с главой Республики Мордовия Николаем Меркушкиным, с топ-менеджерами Gaz de France Suez (см. стр. 9) и с Натальей Солженицыной (у нее на днях был юбилей, а 3 августа — годовщина смерти Александра Солженицына).
Французы и господин Меркушкин ждали в холле шестого этажа Дома правительства, Наталья Солженицына пила чай в приемной. Первой она вошла и к премьеру.
— Через несколько дней,— сказал ей господин Путин,— исполнится ровно год, как с нами нет Александра Исаевича. И я бы хотел вернуться к тому, о чем мы с вами тогда говорили: об изучении, о пропаганде его творчества.
— Скорее уж об изучении, а не о пропаганде,— среагировала Наталья Солженицына, привыкшая за жизнь с мужем внимательно относиться к словам.
— Об изучении, о пропаганде литературного наследия,— господин Путин был согласен отредактировать не ту часть фразы, которая вызвала такую резкую реакцию вдовы писателя.
Она с мужем так натерпелась в свое время от пропаганды, что теперь, когда услышала о "пропаганде" сочинений Александра Солженицына, слово это заставило ее, видимо, вздрогнуть.
— Я думаю, у вас есть идеи,— продолжил премьер.— Я знаю, "Один день из жизни Ивана Денисовича" и "Матренин двор" изучают уже сейчас...
Наталья Солженицына сказала, что хочет подготовить на русском языке такое же издание "Архипелага ГУЛАГ", какое они в свое время выпустили на Западе: сокращенный вариант романа, не в трех томах, а в одном.
— Но вводить в школе изучение и целого тома — это нереалистично,— добавила она.
Наталья Солженицына, таким образом, продолжала настаивать на изучении, а не на пропаганде литературного наследия ее мужа.
Некоторое время тому назад Владимир Путин на встрече с министром науки и образования России Андреем Фурсенко говорил о том, что "Архипелаг ГУЛАГ" может быть предметом обязательного изучения в школе. Именно это они оба сейчас и имели в виду, хотя премьер за эти несколько минут пока ни слова не сказал про "Архипелаг ГУЛАГ".
— Будут протесты,— продолжила Наталья Солженицына.
Поэтому она, видимо, и считала такой проект нереалистичным.
Вряд ли она имела в виду протесты со стороны школьников. В конце концов, школьники, если бы им дали возможность, выразили бы резкий и искренний протест по поводу изучения любого писателя (Льва Толстого, например) или поэта (Александра Пушкина, конечно), а также любого предмета — литературы, ботаники или основ религиозной культуры.
Наталья Солженицына не была уверена во взрослых. Меньше всего она наверняка была уверена, например, в коммунистах. Ей не нужен посмертный шум вокруг его книг. Ей, видимо, хватило прижизненного.
— Разумно,— сказала она,— ввести несколько уроков, два-три... Этого достаточно, чтобы зажечь сердце. У кого зажжется, тот продолжит читать...
Она была сторонницей самовозгорания школьных сердец, а он предлагал ей системный поджог в организованном порядке, не надеясь на авось. Он предлагал ей много. Но ей не нравился организованный порядок, когда речь шла о любви к литературе. Возможно, это и в самом деле тот случай, когда от любви до ненависти шаг короче всего.
При этом оба они хотели достичь одного и того же результата.
Остается понять, кто из них лучше знает жизнь.
Между тем Владимир Путин, очевидно, почувствовал, что сейчас не надо больше настаивать.
— Я говорил прежде всего о профильных школах,— сказал премьер,— о тех, где изучают литературу в качестве основного предмета.
— Может быть, два-три урока,— повторила она.— Мне кажется, это было бы правильно по отношению к истории страны. А то мы так никуда не уедем. Будем плясать на пепелище.
Судя по всему, в действительности она не боится никаких протестов (в этом смысле она больше беспокоится о самочувствии властей, и это жест вежливости в их сторону). Она и в самом деле не хочет никаких костров.
И она искренне уверена, что обязательное изучение творчества ее мужа в школах будет его посмертным самосожжением.