Музыка классика
Открылся очередной вагнеровский фестиваль в германском Байрейте. Это первый фестиваль для его новых руководительниц — правнучек композитора Катарины Вагнер и Евы Вагнер-Паскье, вступивших в должность с осени прошлого года. Комментирует СЕРГЕЙ Ъ-ХОДНЕВ.
В конце ХХ века казалось, что Байрейтский фестиваль вряд ли надумает меняться, что он и будет десятилетие за десятилетием существовать как прежде — с наследственной властью потомков Вагнера, их династическими распрями и овевающим легендарный "фестшпиль" сурово-архаическим духом, который не могли вытравить ни обновленная манера менеджмента и фандрайзинга, ни самые радикальные постановочные новации. Само собой, казалось, что директор фестиваля — это как папа, император или генсек в том смысле, что со своего поста ему надлежит уходить разве что в мир иной.
Прошлогодние события внятно просигнализировали, что без перемен все-таки не обойдется. Внук "великого Рихарда" (и, кстати, правнук Листа) Вольфганг Вагнер, которому через месяц исполнится 90, объявил о своем уходе в отставку. Его наследницами стали две дочери от разных браков, 31-летняя Катарина и 64-летняя Ева. Директорский дуумвират для Байрейта в принципе не в новинку, тот же Вольфганг одно время руководил фестивалем вместе со своим братом Виландом. Но если для Катарины, любимого дитяти Вольфганга, фестиваль что дом родной, то Ева больше тридцати лет не показывалась в вагнеровском капище и почти не общалась с отцом. Более того, контракт с фестивалем новые руководительницы подписали по местным меркам совсем мимолетный, всего на семь лет. Их отец правил ровно на полвека дольше.
Обратившись к программе открывшегося фестиваля, особой новизны не приметишь: из семи опер, которые будут идти на сцене байрейтского Фестшпильхауза, нет ни одной премьеры. Но это если не считать особой программы "Вагнер — детям", в рамках которой на фестивале будут показывать специально адаптированную для самых маленьких версию оперы "Летучий голландец". Не самый предсказуемый ход по отношению к самому, наверное, недетскому оперному классику XIX века, однако ново, что тут скажешь. Кроме того, сохранятся те новации, на которые фестиваль отважился в прошлом году — трансляции спектаклей в интернете и показы их на большом экране под открытым небом.
И все же самые эффектные заявления, прозвучавшие со стороны директорствующих дам, с оперным делом как таковым имеют довольно мало общего. Они изъявили готовность не только пойти на мировую с теми членами семейства, которых в Байрейте до сих пор активно не любили и не привечали, но и решительно подправить имидж своей семьи в том, что касается отношений былых Вагнеров с нацизмом. Об этих отношениях теперь не просто говорят совершенно открыто. В видах покаяния перед мировой общественностью собираются снарядить специальное исследование с целью досконально выяснить к 2013 году (то есть к 200-летию Вагнера), как именно эти отношения складывались и развивались. Тут, как известно, есть о чем говорить. Мать Вольфганга Вагнера, Винифрид, с юных лет дружила с Гитлером. То есть не просто "была знакома" или "общалась" — к примеру, когда будущий фюрер писал в тюрьме "Майн кампф", это преданная Винифрид носила ему передачи. К радости желтой прессы, сестры намекнули, что готовы не пощадить честь бабушки и все-таки выяснить, до какой именно степени близости доходила ее дружба с Гитлером.
Даже выставки на семейной вагнеровской вилле "Ванфрид" будут отныне посвящены преступлениям нацистского режима. Все это, конечно, еще и внутрисемейный жест примирения: именно на почве нацизма и антисемитизма с Вольфгангом в свое время рассорился его единственный сын Готфрид, который после этого демонстративно стал заниматься изучением преследований еврейских деятелей культуры в годы фашизма. И все же по отношению к фестивалю, который и так никто не бойкотировал, это чисто имиджевые жесты, едва ли затрагивающие вопросы творческой политики. Но показательно, что говорили о них сводные сестры Вагнер почти дуэтом — остается надеяться, что и в художественном руководстве сестрам пригодятся и воля к радикальным жестам, и единодушие.