Наука добывать

Для большинства охотников их хобби — это адреналин, отдых и приятная компания. Но старший партнер компании Ward Howell и профессор бизнес-школы INSEAD Станислав Шекшня привозит с охоты еще и новые кейсы для своих студентов.

Текст: Юлия Фуколова

В московской квартире Станислава Шекшни рядом со Старым Арбатом есть неприметный шкаф. Внутри него — металлический сейф. Открыв ключом дверцу сейфа, хозяин извлекает на свет небольшой арсенал.

— Это мое первое ружье — Иж-27 12 калибра, еще советского производства. Видите, приклад изрядно потерт — оно побывало со мной во многих экспедициях.

Следом из шкафа появляется пятизарядное ружье Benelli того же 12 калибра. У него очень длинный ствол, поэтому он отсоединяется и хранится отдельно. Где-то в глубине сейфа лежит в коробке дробовик Remington 11-87 — Шекшня привез его из США.

Наконец, Станислав берет в руки настоящее произведение искусства — карабин Blaser с тремя сменными стволами и оптическим прицелом. Каждый ствол — для определенной дичи: на крупного зверя, среднего и для охоты на птицу. Хозяин любовно проводит рукой по ложу из темного ореха, на котором можно заметить серебряную гравировку — бегущих оленей.

В Париже, где Шекшня бывает чаще, чем в России, у него еще четыре ружья. Самое дорогое — гладкоствольное Perazzi — обошлось ему в 30 тыс. евро. Несмотря на внушительный арсенал, Станислав не считает себя фанатом оружия, и в оружейных магазинах его вряд ли будут когда-нибудь узнавать в лицо. На охоту он ездит вовсе не затем, чтобы пострелять.

Рога и копыта

"Знаете, есть охотники и есть стрелки,— рассуждает Шекшня.— Стрелки выходят в лес, стреляют, бывает, что-то добывают. Но все равно они здесь чужие, потому что пришли случайно. А охотники — особая каста".

Сам он к этой касте присоединился лет двадцать назад, когда приехал в деревню к родственникам, живущим недалеко от Западной Двины. У реки гнездились утки, Шекшня взял у тестя ружье и с пяти патронов подстрелил трех птиц. В начале 1990-х Станислав получал MBA в Northeastern University (Бостон, США), и его однокурсник оказался страстным охотником. Он пригласил Шекшню в гости, и молодые люди развлекались тем, что с биноклем из окна высматривали сурков, а потом стреляли по ним из карабина.

Вернувшись в Россию, Станислав начал регулярно выезжать на охоту, освоил сленг и охотничьи понятия. Так, профессионал никогда не употребляет слово "подстрелил" — он скажет "взял" или "добыл", а в слове "чучела" обязательно сделает ударение на последний слог. Со временем у Шекшни появилась компания таких же любителей охоты, и друзья в шутку назвали свое неформальное общество "Рога и копыта". Члены клуба платят небольшие взносы и даже раз в год проводят отчетно-выборное собрание, приуроченное к выезду на охоту.

"Охота — прекрасный способ растопить лед и установить контакты",— считает Шекшня. И, кстати, неплохо пользуется этим хобби в интересах дела. Так, в 1998 году, когда Станислав работал управляющим директором "Вымпелкома", он участвовал в переговорах с компанией Telenor о ее вхождении в капитал российского сотового оператора. Тогда охота помогла сблизить переговорщиков. "Мы пригласили руководство Telenor на охоту — председателя совета директоров, финдиректора, свозили их в дальнее Подмосковье. Гости добыли кабана, оленя, а один из них взял лося. После этой поездки нам стало гораздо легче разговаривать друг с другом",— вспоминает Шекшня.

Два года спустя Шекшня возглавлял "Альфа-эко телеком" и уже от имени этой компании выкупал блокпакет акций "Вымпелкома". Интересы Telenor в сделке представлял Трон Остби. "У нас были очень жесткие переговоры, но я пригласил Трона на охоту — знал, что он увлекается",— говорит Станислав. В итоге эта сделка тоже завершилась успешно. Уже потом Остби рассказывал, что перед поездкой друзья его всерьез предупреждали: "Смотри, вся охота сведется к тому, что сначала тебя посадят за стол, напоят, потом они зарядят ружья, а на тебя наденут медвежью шкуру и заставят бегать вокруг стола".

В медвежью шкуру, конечно же, никого не облачали, но российской традиции "выпить на кровях" норвежца научили. "На охоте нужно сначала пролить кровь, и только потом можно употреблять алкоголь,— объясняет Шекшня.— Если добычи нет, а выпить очень хочется, некоторые люди, бывает, режут себе пальцы".

Охота пуще неволи

На охотничьих фотографиях Станислава часто повторяется один и тот же сюжет — на поляне ровными рядами лежат тушки птиц, кабанов, встречаются олени, лоси. Выглядит мрачновато.

— Это tableau de chasse — "картина охоты". В Европе принято выкладывать на земле все добытые трофеи,— объясняет Шекшня.— Есть и еще один обязательный ритуал. После того как охотник добыл, например, косулю, он срезает две веточки. Одну из них кладет животному в рот — это своего рода "последняя трапеза". А вторую цепляет себе на шляпу.

Похоже, охотиться по-европейски Станиславу нравится. Во Франции, например, охота — это всегда праздник. После охоты включают музыку, у людей приподнятое настроение, все в красивой одежде, а если идут на птицу, обязательно надевают галстук. Все знают, что нужно делать, и строго соблюдают правила. Кстати, так же строго во Франции относятся и к выдаче охотничьего билета.

— Вы не поверите, но это был самый трудный экзамен за всю мою жизнь,— рассказывает Шекшня.— Я ни к одному экзамену так не готовился. Казалось бы, простой вопрос: сколько яиц откладывает серая куропатка? От 9 до 20, а красная — 10-15. Зачем это нужно знать охотнику, непонятно, но отгадать ответ невозможно.

В России все гораздо проще — охотничий билет может получить практически любой желающий. Даже сдача так называемого охотминимума (вопросы вроде "Что считается браконьерством?") не требует особых усилий. Зато и охота мало похожа на праздник: люди одеваются неярко, предпочитая камуфляж, все часто идет не по плану, обязательно возникают трудности, которые нужно преодолевать. Но в этой непредсказуемости есть свои плюсы, поскольку на охоте Шекшня в первую очередь ищет новый эмоциональный опыт.

"Помню, на Камчатке я впервые побывал на медвежьей охоте. Долго ждал зверя, а когда он подошел метров на 70, выстрелил два раза и попал. Вот это было счастье — хотелось петь, всех целовать",— вспоминает Шекшня свои ощущения.

Такой же запоминающейся может быть и неудача. На одной из весенних охот Станислав заметил глухаря, токующего на сосне. Великолепный экземпляр, вот только подобраться к нему было невозможно — со всех сторон открытое пространство. Пришлось профессору ползти на животе. Он подполз практически на выстрел, но тут птица взлетела. "Я убил час времени, весь промок. Зато глухарь так красиво пел и так эффектно взлетел. Незабываемые впечатления",— рассказывает охотник.

В обычной жизни Шекшня — типичный городской житель. Но взяв в руки оружие, он преображается. "Конечно, ничто не мешает ездить в лес и без ружья. Но когда я охочусь, становлюсь буквально частью природы — это уже не просто картинка, за которой я наблюдаю, я в ней живу",— рассуждает Станислав.

Одно из его любимых мест — Астрахань, российская охотничья Мекка, куда Шекшня впервые попал в середине 1990-х годов. "Мы жили на дебаркадере в одном из рукавов Волги. Виды потрясающие — со всех сторон только вода и камыш",— рассказывает Шекшня. Охотники вставали в два часа ночи, надевали на себя все что можно для спасения от жуткого холода, и выезжали на место. Часов в пять начинало светать, вдруг, откуда ни возьмись — сотни уток. "Я в них стрелял, а они все падали и падали,— рассказывает Станислав.— Мы охотились до 12 часов, потом небольшой отдых, и снова выезжали на вечернюю зорьку. Вот так жили целую неделю. В среднем за день охотник добывал 25-30 уток".

Трофейная лихорадка

— Зачем так много?

— Ну, это же азарт. Когда мы однажды охотились в Краснодарском крае, недалеко от Азовского моря, то за день вчетвером взяли более 350 уток. Это самый впечатляющий результат за мою охотничью карьеру. Что-то съели, остальное раздали, чтобы мясо не пропало.

— Животных не жалко?

— Для меня важен момент соревновательности, когда у зверя есть шанс спастись, а у охотника — риск не попасть. Тогда вопрос о живодерстве не стоит,— рассуждает Шекшня.— Иначе это просто убийство.

По словам Станислава, далеко не все животные представляют для него охотничий интерес — например, лосей он перестал стрелять года два-три назад, когда за один день запросто взял двух больших животных. С тех пор считает, что охота на них слишком проста — силы не равны.

Счет трофеям Шекшня не ведет, хотя успел добыть, пожалуй, всех крупных представителей фауны средней полосы. Побывал он и в Африке — в северной части континента охотился на кабанов, в Бенине — на антилоп. Впрочем, в Бенине ему не понравилось — было жарко, влажно, да еще и саванна горела. Больше в тропики его не тянет.

На память трофеи Шекшня тоже не оставляет — жена против. Раньше в доме стояли чучела, но в них завелась моль, пришлось выбросить. Осталось несколько оленьих рогов, которые висят в парижской квартире профессора. Зато в приготовлении дичи Станислав знает толк и признается, что кулинарию любит так же, как охоту. "Я из тех, кто охотится, чтобы есть,— говорит профессор.— К тому же у еды, добытой собственными руками, совсем другой вкус".

Дичь, в отличие от мяса из магазина, нуждается в дополнительной обработке. В лесу охотники обычно едят только печень либо сердце крупных животных или же варят шурпу из мяса на костях. В любом случае мясо нужно предварительно охладить — положить в снег или закопать в землю. А потом еще и "состарить" — подвесить в прохладном помещении, покрыв хлопковой или льняной материей для защиты от насекомых. Так будет гораздо вкуснее. "Во Франции часто готовят дичь, когда она немного подтухла. Для такого блюда даже есть специальное название — faisandeau",— говорит Станислав. Нежнее всего, по словам Шекшни,— мясо молодого кабана-одногодка, который весит не более 50 кг. Такого зверя еще называют "борщевым" — видимо, в этом блюде он особенно вкусный.

Лидер в лесу

Уже будучи опытным охотником, Шекшня продолжает учиться. Причем уроки, которые он получает, вполне можно назвать стратегическими.

Как-то в Австрии он подружился с местным охотником Кристианом. Договорились вместе сходить в горы. Увидев серну, Шекшня немедленно вскинул ружье:

— Ну что, я стреляю?

Кристиан ответил как-то неуверенно:

— Ну, если хочешь...

Но Станислав уже вошел в азарт и выстрелил. И только потом понял, почему друг не поддержал его порыв. Серна упала с обрыва на острые камни: чтобы вытащить ее оттуда, пришлось затратить много сил и времени. "Я понял, что нужно оценивать, где стоит животное и куда оно будет падать,— резюмирует Шекшня.— То есть думать о последствиях выстрела".

Однажды с Шекшней случилась и вовсе драматическая история, которую он теперь использует в курсе по лидерству для студентов INSEAD. Несколько лет назад в компании своих друзей из "Рогов и копыт" он отправился охотиться на медведя в Мурманскую область. Группа из пяти человек выехала на двух снегоходах "Буран", рассчитывая вечером вернуться обратно. Но днем вышло солнце, начал резко таять снег, один из "Буранов" зацепился за камень и сломался. Починить его сразу не удалось. Что делать — ночевать прямо здесь? Но у охотников не было с собой ни палаток, ни запаса еды. К тому же по дороге группа пересекла реку, и если она наполнится талой водой, то обратно уже не выбраться. Где искать людей, никто на "большой земле" о группе не знает, а мобильные телефоны не работают.

"Я кричал громче всех, предлагая бросить сломанный "Буран" и уехать на одном. Егерь возражал, что на одном доехать не получится, да и бросать машину ему не хотелось. Я даже предложил ему купить новый снегоход, но он ни в какую",— рассказывает Шекшня.

Тогда бессменный председатель "Рогов и копыт", вице-президент компании "Новые коммуникации" Борис Звездарев сказал: "Давайте не будем волноваться и сделаем так. Я останусь чинить "Буран", а вы на одной машине езжайте через реку. Потом егерь вернется за мной и за машиной". Охотники так и сделали. Когда добрались до реки, в ней уже было много воды — еще чуть-чуть, и люди просто не смогли бы перебраться на тот берег. И вдруг раздался шум мотора: оказалось, что Борис Звездарев совершил чудо — починил "Буран" и на нем приехал.

"Многие думают, что в основе лидерства лежит либо харизма, либо очень высокая энергетика. То есть лидером обычно становится человек, который громче всех кричит и все время находится в центре внимания,— рассуждает Шекшня.— Но на самом деле это не так. В основе лидерства могут лежать и технические навыки, что как раз и показала эта история — лидером оказался человек, разбирающийся в технике".

Кстати, друг и учитель Станислава Шекшни, директор центра глобального лидерства INSEAD Манфред Кетс де Врис — тоже страстный охотник. Этой осенью они собираются вместе поехать в Хабаровский край — поохотиться на медведей. Так что копилка кейсов INSEAD вполне может пополниться новой историей.