Полемика

Борис Барабанов

Концерт Мадонны на Дворцовой площади Санкт-Петербурга 2 августа и сопровождающие его скандалы в очередной раз породили в России дискуссию о том, что такое низкая культура и чем она отличается от высокой?

Дискуссия о том, в каких отношениях находится Мадонна с высокой культурой, была спровоцирована в тот момент, когда Мадонна Луиза Чикконе сократила свое сценическое имя до первого из данных при рождении. В случае концерта на Дворцовой площади "высокое" в лице Эрмитажа и "низкое" в лице Мадонны входят в самое тесное соприкосновение. Еще с прошлого приезда певицы в Россию мы привыкли, что ее гастроли сопровождает скандал. Но скандал 2006 года имел под собой прежде всего организационную основу — менялись организаторы, менялось место проведения концерта, билеты обменивались на другие, в итоге первый визит главной поп-певицы планеты не собрал аншлаг и, по сути, провалился. Вот это я понимаю — скандал. Теперь организацией ее гастролей занимается одна из самых стабильных концертных компаний Питера, проведшая на Дворцовой уже не одно крупное мероприятие, билеты продаются отлично, и вялые колебания информационного поля воспринимаются как не слишком навязчивый пиар. Ну, пожурил певицу директор Эрмитажа Михаил Пиотровский за громкий звук и вульгарное обращение с христианской символикой, ну подпела ему православная общественность. Но концерт никто не отменил и не перенес. И даже десантники, которые в этот же день будут отмечать на улицах культурной столицы свой традиционный праздник, для организаторов не помеха.

Но картина в целом все равно не дает покоя культурологам и философам, склонным к глобальным обобщениям и широким мазкам. Как ни крути, а тетка, поющая в трусах на фоне культурной святыни, это, конечно, факт. И как тут не посетовать на то, что "рок-культура измельчала, попав в колесо потребительского общества", а "о братьях Джонас New York Times говорит чаще, чем об исполнителях Шопена", как сказал в "Огоньке" (N 9) философ Борис Парамонов.

Рассуждая об измельчании высокого, критики обычно забывают о том, что эталонные образцы этого самого высокого — это то же низкое, только хорошей выдержки. Что считать низким искусством времен Фредерика Шопена? Народную музыку, исполняемую в пивных? Но Шопен активно использовал мотивы польского народного мелоса, это одна из главных черт его полонезов и баллад. Что вообще считать низким? То, что просто и доступно массам? Но вальс — возможно, вообще самая доступная из музыкальных форм или, возможно, вторая по доступности после хаус-трека с прямой бочкой. Шопен был невероятно популярен в Париже, да еще и служил объектом сплетен, живя со скандальной писательницей Жорж Санд — любительницей творческих мужских натур и мужской одежды. Чем не поп-фигура?

Массовая культура ХХI века — это то же самое, что было в шопеновском XIX веке плюс телевизор, плюс маркетинг. И если певец лезет на философа изо всех информационных дыр, то философ, конечно, считает певца субъектом массовой культуры, далеким от чертогов истинного искусства. А если певец предпочитает танцевать, а не звать на баррикады, то это, конечно, признак измельчания. А если еще и продаются футболки или газводы с его именем, то это измельчание с особым цинизмом.

Тезис об измельчании справедлив только в соотношении с теорией "длинного хвоста", согласно которой "хвост", составленный из растущего множества "маленьких" объектов культуры, в век интернета уже гораздо более весом и финансоемок, нежели пул "больших" артистов вроде Мадонны. Феномен Мадонны, как и Майкла Джексона, сформировался в золотую эпоху 1980-х — в эпоху расцвета MTV и диктата всемогущих рекорд-лейблов. Теперь эта эпоха в прошлом. Возможно, это пока не заметно тем, кто смотрит на массовую культуру со слишком большой философской высоты. Если же спуститься чуть ниже, то Мадонна окажется представительницей постепенно исчезающего вида артистов, непременной частью легенды которых является вот эта самая крупнобюджетность. Их не так уж много, тех, кто в состоянии таскать за собой громадный табор со специально сконструированной сценой. Пол Маккартни, The Rolling Stones, U2, Metallica дают не менее амбициозные шоу, но, как справедливо замечает философ Парамонов, "рок-культура — это выброс интеллектуальной энергии", тут главное, чтобы было слышно каждую ноту и каждое слово. Что же касается поп-культуры (если уж придерживаться грубого обывательского деления на рок и поп), то тут важен аттракцион, балаган. И это отлично продемонстрировала нам нынешним летом Бритни Спирс. В шоу The Circus, показанном и в России, личность исполнителя не важна в принципе, его там не слишком-то и видно. Важен общий информационно-эмоциональный прессинг.

Мадонна на этом фоне выглядит чуть ли не философом. В ее шоу есть и отсылы к эстетике 1920-х годов, и взгляд на Нью-Йорк 1980-х, и цыганский ансамбль, и восточные влияния. Мадонна работает с культурными символами, чья принадлежность если не к высокому, то как минимум к истории культуры неоспорима. Она совсем не безразлична к политике. Из Sticky And Sweet Tour отчетливо ясны ее политические предпочтения: портрет Джона Маккейна на экранах шел в одном ряду с Гитлером, а портрет Барака Обамы — с Ганди. Выступая в Риме, она посвятила песню Like A Virgin ("Как девственница") папе Бенедикту XVI, предварив ее словами: "Я знаю, папа любит меня, ведь я — дитя господа!" Напомним, что дочь Мадонны Лурдес воспитана в суровых католических традициях, ей до некоторого времени даже телевизор запрещали смотреть.

Активное манипулирование историческими, политическими и религиозными темами, конечно, отнюдь не свидетельство принадлежности Мадонны к высокой культуре. Оно скорее свидетельство того, что и Обама, и Гитлер, и папа Бенедикт XVI — часть культуры массовой, просто потому, что они есть в телевизоре и интернете. Равно как Александрийский столп, Эрмитаж и журнал "Огонек". И это отнюдь не помешает разносторонне развитому слушателю после концерта Мадонны на Дворцовой площади насладиться парой этюдов Шопена.