Национализация банков — не сплошной кошмар. В национализации банков есть и положительные стороны. Для банков — страховка от банкротства. Для государства — возможность срочно мобилизовать капитал для решения своих задач. Поэтому нынешний интерес к национализации со стороны российских властей и банкиров не так абсурден.
Почему банки заинтересованы в национализации?
Сам по себе любой банк, конечно, обычное коммерческое учреждение и вполне может работать совершенно независимо от государства. Настолько независимо, что в состоянии даже выпускать собственные бумажные деньги — собственно так и зародилась современная система денежного обращения. Не будет преувеличением даже сказать, что государство является традиционным нечестным конкурентом банков — никто никогда так не дестабилизировал денежную систему, как правительства, которые в любой стране в тот или иной период пытались покрывать свои расходы (в основном военные) за счет инфляционной эмиссии.
У этого ненужного банкам конкурента — государства — есть одно преимущество, которым они сами отнюдь не обладают. Государство не может обанкротиться. Даже если финансовые дела идут у государства очень плохо, если внутренний долг его превышает всякие мыслимые пределы (как например, сейчас в США) банкротом оно не будет никогда. Просто потому, что его некому признать банкротом — никакой суд не вправе рассматривать дело о финансовой состоятельности государства, поскольку суды сами часть государственной системы. Забавно, что уверенность банков в этом обстоятельстве иногда толкает их на весьма рискованные поступки. Когда в 70-е годы ведущие западные банки давали взаймы огромные суммы развивающимся странам, ведущим чрезвычайно сомнительную экономическую политику социалистического типа, на все недоуменные вопросы главы этих банков так и отвечали: "Мы даем кредиты государствам, а они, в отличие от обычных должников, не могут обанкротиться". Казалось, правда, что они немного преувеличивают — само государство себя признать банкротом не может в принципе, но остальные страны какую-нибудь страну объявить неплатежеспособной все же могут. Однако, как ни странно, в конечном итоге банки оказались правы даже здесь — несмотря на явную неспособность большинства развивающихся стран вернуть долги ни одна из них международным банкротом так и не стала.
И вот этим самым преимуществом банки тоже очень хотели бы обладать. Надежность или хотя бы видимость надежности является, без сомнения, главным капиталом любого кредитного учреждения, без которого оно просто не сможет существовать. Вопреки распространенному убеждению, основополагающей ценностью рыночной экономики является даже не конкуренция, а доверие, и банкам приходится с этим сталкиваться в первую очередь. Если бы какой-нибудь банк мог доказать, что он гарантирован от банкротства, это многократно увеличило бы его прибыль. Конечно, ни для кого не секрет, что крах может быть и выгоден отдельному банку, как никому другому — злоупотребил доверием, растратил взятые взаймы деньги и объявил о неплатежеспособности. Но каждый такой случай банкротства невыгоден остальным банкам, которые давали взаймы злоумышленнику. В общем, можно заключить, что для всех коммерческих банков в целом лучше было бы по возможности обойтись без банкротств.
Что остается делать банкам в ситуации, когда сверхъестественная надежность, которую они хотели бы получить, есть только у государства? Попросить поделиться. Вывод удивительный: сами банки часто оказываются заинтересованы в национализации, полной или хотя бы частичной. Полная национализация дает почти стопроцентную гарантию надежности, но она ведет и к полной потере контроля над банком со стороны бывших частных хозяев — непонятно, из-за чего было огород городить. Поэтому на полную национализацию его собственники согласятся лишь с оговорками. Например, банк стоит на пороге банкротства и государство соглашается взять его в собственность временно, чтобы освятить своим авторитетом, спасти и затем возвратить бывшим владельцам. Частичная национализация — в виде приобретения государством определенного пакета акций — более приемлема для банков, которые пока сохраняют платежеспособность, но уже опасаются потери доверия. Все может выглядеть очень красиво: банк остается коммерческим, но из-за госучастия кажется более надежным, чем остальные.
Разумеется, следует помнить разницу между самим государством и госпредприятиями. Само государство обанкротиться не может, а госпредприятия или тем более предприятия с госучастием по идее вообще-то могут. Однако опыт всех стран с рыночной экономикой показывает, что государство всеми силами стремится этого не допустить. Чиновники всегда не меньше чем любой предприниматель стремятся показать эффективность в распоряжении собственностью, а любое банкротство означает явную потерю вложенного госкапитала. Поэтому государство, скорее всего, не будет жалеть денег на помощь даже явно неэффективным банкам с госучастием, а любые их трудности будут объявляться "временными". И неограниченный доступ к госсредствам служит для банков дополнительным аргументом в пользу национализации.
Почему государства хотят национализировать банки?
Государство, в отличие от банков, не особенно заинтересовано в национализации именно как в средстве повышения стабильности банковской системы. Обычно предполагается, что для надежности банков достаточны более тривиальные меры вроде централизованного регулирования обязательных резервов. Хотя, конечно, в некоторых странах (например, в Норвегии) в качестве дополнительного аргумента национализации выдвигалась и борьба с массовыми банкротствами.
В большинстве же случаев банки национализируются тогда, когда государство просто хочет распоряжаться их деньгами, или, точнее, их возможностями привлечения средств и кредитования экономики. На самом деле в этом может не быть ничего странного или тем более позорного. Когда во Франции в начале 80-х годов правительство национализировало часть крупных банков, власти просто хотели ликвидировать инвестиционный кризис (который, заметим, был в то время типичен для всех ведущих индустриальных стран) и повысить эффективность экономики — предполагалось, что частные банки, преследующие свои краткосрочные интересы, направлять инвестиции в производство по своей воле не будут. Еще более разительные примеры подобной "инвестиционной" национализации дают Тайвань и особенно Южная Корея. В этих странах в 60-70-е годы вообще практически не осталось частных банков — они не смогли бы справиться с исключительно амбициозной государственной стратегией искусственного стимулирования экспорта. В Южной Корее в этот период вообще сложился невиданный альянс госбюджета и государственных банков — через банки все налоговые поступления перекачивались в крупнейшие экспортные концерны ("чеболь") Samsung, Lucky-Goldstar etc, которые в результате не испытывали вообще никаких проблем с финансовыми ресурсами. Результаты оказались поразительными: инвестиционная накачка действительно позволила завоевать мировые рынки и достичь чрезвычайно высоких темпов экономического роста.
Но государство может захотеть распоряжаться частными банками и для иных целей, нежели банальное преодоление капиталистического инвестиционного кризиса. Большевики в России захватили банки как некий символ всевластия капитала — национализированные банки должны были отныне служить источником средств для повышения благосостояния трудового народа. Во времена НЭПа эти банки послужили еще и главным средством госконтроля над частной промышленностью, которую впоследствии предстояло удавить не только высокими налогами, но и лишением кредитов. И наконец, в 30-е годы национализированные банки стали каналом перераспределения денег для ускоренной индустриализации и подготовке к войне.
В 60-е годы почти все развивающиеся страны повторили советский опыт использования национализированной банковской сети для финансирования невиданных доселе социальных программ и искусственной индустриализации, имевшей плачевные результаты. С той только разницей, что национализация иностранных частных банков служила еще и ярким примером освобождения от колониального гнета.
А в 70-е годы развивающиеся страны едва ли к собственному удивлению выяснили еще одно преимущество тотальной банковской национализации для государства — частные банки никогда бы не решились и, самое главное, не смогли бы получить столь большие иностранные кредиты.
-------------------------------------------------------
Юрий Пономарев, председатель правления Коммерческого банка для Северной Европы — Евробанка
Национализация во Франции
Несмотря на то что банки могут процветать, выполняя те операции, которые дают им высокую рентабельность, население соответствующей страны и избранные этим населением политические деятели могут в тот или иной момент прийти к выводу, что банковская система в целом, с ее сложившейся практикой отбора объектов кредитования, условиями кредитования, способом принятия решений, не соответствует потребностям экономического развития страны. Примером такой проблемы, когда банковская система критикуется и следствием такой критики является общенациональная банковская реформа — можно привести Францию.
После второй мировой войны Национальный совет сопротивления потребовал ликвидации экономического феодализма "путем возврата нации всех крупных средств производства, являющихся плодом общей работы, источников энергии, подземных богатств, страховых компаний и крупных банков". Такой подход привел к массовой национализации. Национализация оправдывалась частью политиков необходимостью "морализации права собственности", другими — необходимостью восстановления экономического суверенитета нации.
В 1982 году в ходе парламентских дебатов во Франции по закону о национализации необходимость второй волны национализации банковской системы также обосновывалась стремлением заставить банки резко увеличить инвестиции в ключевые отрасли экономики. Логика приватизации банковского сектора состояла также в необходимости приведения формы собственности банков в соответствие с доминирующей формой собственности в промышленности, энергетике и других секторах, сосредоточенных в руках государства. Обслуживание госпредприятий частными банками создавало, согласно общественному мнению, непреодолимые противоречия, делающие невозможным ускоренное экономическое развитие страны.
Национализация проводилась во Франции без особых проблем, так же как, впрочем, и последующая денационализация. Хотя приватизацию французы проводят значительно медленнее. Трудно сказать, дала ли Франции эта приватизация банков желаемые результаты, но и особенного вреда она не принесла — Франция как была экономически несколько слабее Германии и несколько сильнее Англии и Италии, так и осталась второй экономической силой Европы. Кто говорит — несмотря на приватизацию, кто говорит — благодаря своевременной приватизации.